Ну и что, что он умом не блещет. Знания потихоньку начал впитывать, осознав, какая от этого может быть польза. Правда, время упущено, и учить его теперь будет трудно.
Да, именно учить. Я ведь слова деда всерьёз воспринял да на себя примерил. И понял, что руководитель из меня хреновый, почти никакой. Не любил я этого. Но опыт планирования и организации работ у меня имелся. Именно в кружке химии, который я сам же организовал в нашей школе и вёл.
Повертел я эту идею со всех сторон, да и понял, что плюсов много. Во-первых, я учить химии умею и люблю. Во-вторых, я умею делать это интересно! А интерес — мощный мотиватор. Глядишь, меньше «козлить станут». В то, что не будут вообще, просто не верилось.
По левую руку сидит Дикий. Этот уже всем доволен — принят в богатый род, обручился с желанной женщиной и скоро у них будет свадьба, кормят от пуза. И делать надо только то, что скажут. Опасно? Не смешите меня, в походах и на море не менее опасно. И что теперь, не жить, что ли?
В общем, надёжный исполнитель, доволен своим положением, но звёзд с неба не хватает и не хочет.
Кто ещё? Торопыга даже молча сидеть за столом ухитряется так, будто вот вот сорвётся с места и убежит за горизонт. Он самый младший из нас, еще и двенадцати нет. Идеальный курьер, любопытен, ещё способен учиться, но… Все его беды от непоседливости. Учёба требует сосредоточения, но как этого добиться, я пока не знаю.
Уже упомянутый бывший бунтарь Маугли. На самом деле — ценнейший для меня кадр, хоть этого ещё не осознал. До плена он с того заболоченного заливчика на озере, считай и не вылезал. С мая по сентябрь торф добывал и сушил, а с ноября по март — тростник резал. Оказывается, тот именно тогда «спелым» становится, и лучше всего подходит для строительства тех лодок-переросток, на которых нас переправляли. Да и для других надобностей — тоже. А в промежутках между этими занятиями то в севе помогал, то на жатве.
За эту «болотную жизнь» его и прозвали Лягушонком. Когда я об этом услышал, не удержался и фыркнул: «Теперь у нас есть свой Маугли!»
Никто не знал, кто такой этот Маугли, но прозвище прилипло моментально.
Теперь мне бы его ещё немного приручить да подучить, и он не позволит ни родне, ни колхам обмануть нас с качеством топлива и сырья. Да, у колхов мы камыш тоже брали, они его на другом болотце резали, прямо напротив нас. Они и дрова поставляли, дров нам много нужно!
И последний, по прозвищу Кирпич, мой ровесник. Этот был из нашей долины, происходил из рода, делавшего кувшины, кирпичи и клавшего печи. Они его передали нам «в порядке укрепления связей».
Кирпичи для печей и посуда, надо ли объяснять, как мне была нужна связь с этим родом? Вот только он оказался «братом по разуму» прежнего Русы и Тиграна. Мечтал о карьере военного и регулярно получал похвалы от начальника охраны этого участка берега.
Сама охрана была сменная и небольшая, а постоянным был только их начальник, Левон, то есть Лев. Прозвище к нему не прилипло, да и нужно ли оно с таким именем? Хотя я лично его бы Вепрем прозвал, есть что-то общее в повадках.
При этом мужик умный, об укреплении охраны именно на этом участке говорил задолго до весеннего набега. И теперь, когда его мечта осуществилась, очень благодарен роду Еркатов.
Именно «Роду вообще» и его вождям. А насчёт меня… Пока что он ко мне присматривается.
— Сегодня я впервые поучал соляную кислоту. Для чего она может понадобиться, вам сейчас расскажет Тигран.
И брат, надувая щёки от важности, стал пересказывать всё недавно услышанное.
— Ты молодец, верно сформулировал правило: чем больше сласти с одной меры кислоты получишь, тем хуже у неё вкус. Если соотношение один к четырём — сироп получается почти как мёд. Один к восьми — и он уже годится только на карамель, хмельное и уксус. А через соляную кислоту, как учил предок, можно и один к двадцати получить. Но, даже есть получится, такую сласть только на хмельное и уксус пускать, есть уже не стоит. Вопросы есть?
Как и ожидал, быстрее всех руку поднял Торопыжка. До меня такого обычая не было, но… Мало ли чего не было раньше? Обычаям не противоречит, и ладно.
— Руса, ты сказал «даже если получится». Разве может не получиться то, что сказал предок?
Чёрт, опять это вечное «предки были мудры»!
— Может, конечно. Во-первых, я мог просто не так понять. Ума не хватило. Один раз такое уже случилось. Помните, я рассказывал, как мы с Диким в сероводороде искупались?
Рассказ мой был в юмористическом ключе, и все засмеялись, припоминая.