Мне нравилось, что в Наррагансетте можно было поставить жизнь на паузу, отбросить все ожидания. Так делали многие жены рыбаков. Они считали, что в другом месте им жилось бы лучше, но ничего не предпринимали, как будто жизнь в неудовлетворительной действительности могла их чему-то научить. У Сью № 2 все было бы хорошо в Монтане, у Николь № 4 – в Мичигане, у Терезы № 1 – в Неваде, у Бет № 3 – в Аризоне…
Родителям было трудно привыкнуть, что я навещаю их так редко. Особенно сложно приходилось матери, хотя она звонила мне каждый день, да, каждый день, еще со времен колледжа. Постепенно она примирилась с компромиссным решением: два раза в месяц мы встречались в кафе на полпути между Скарсдейлом и Наррагансеттом, обычно в Хартфорде или Вестпорте. Новый ритуал всех успокоил, так было проще делать вид, что наши дороги еще не разошлись.
И все же я скучала по дому. Пусть мои школьные годы в Скарсдейле и не были самыми приятными, зато я по-настоящему любила наш дом, особенно свою комнату. В ней почти ничего не изменилось с тех пор, как мне исполнилось двенадцать, и детскую переделали в комнату для взрослой барышни. Никаких обоев в цветочек или малинового ковролина – нежно-желтые стены, золотистый тюль, круглые коврики и много-много картинок и фотографий.
На первом этаже перегородок не было, и кухня плавно перетекала в столовую, столовая – в гостиную. Днем там было очень светло. Солнце заглядывало в окна по кругу до самого вечера.
На скамейке у входа кто-то лежал. Джейми Дэниэл Бэррингер. Лучший друг Джоша с тех пор, когда меня еще не было на свете. Длинный, худощавый, с копной светлых волос и вечно юным мальчишеским лицом. Невероятно красивый. С такими обычно страшно заговорить. Только не с Бэррингером. Когда его получше узнаешь, с ним очень легко.
Бэррингер всегда заявлялся к нам запросто. И теперь так же. Даже миска с хлопьями снова при нем. Он ел одни хлопья. Поразительно, как с такими предпочтениями он стал шеф-поваром в очень известном французском ресторане в Калифорнии.
– Как думаешь, он спит? – прошептала я.
Бэррингер попытался сохранить серьезное лицо, однако на секунду выдал себя. Джош приложил палец к губам и кивнул мне, чтобы я подыграла.
– Кажется, да, – ответил он, а я тем временем подкралась к Бэррингеру и осторожно присела рядом, но только наклонилась – лицо к лицу, грудь к груди, – Бэррингер резко встал и мы столкнулись. Лбами.
– Ай! – возмутилась я.
– Сама ай! – ответил он, потирая лоб и довольно ухмыляясь. Интересно, как ему удалось не выронить миску.
Тут Бэррингер посмотрел на меня внимательней, и его лицо застыло.
– Эмми, – сказал он, прижимая ладонь к груди. – Ого!
Я проверила, нет ли у меня на лице кетчупа или других пятен. Джош такое не замечает и, конечно же, не предупредил.
– Что? Что-то на лице? – спросила я.
Бэррингер немного отодвинулся.
– Ты просто… выглядишь иначе.
Я почувствовала, что он говорит искренне, и на сердце потеплело. С нашей последней встречи, которая была еще до Род-Айленда, прошли годы. Я знала, что изменилась. Стала стройней, крепче с виду, отрастила копну вьющихся волос.
Невольно покраснев от удовольствия, я начала благодарить Бэррингера, но он перебил:
– Выглядишь как раз на свой возраст.
– Это я-то на свой возраст выгляжу?
– Ага. – Бэррингер провел пальцем по моей щеке, по-видимому, усмотрев морщинки вокруг глаз, и спросил Джоша: – Слушай, если твоя младшая сестра выглядит такой старой, то мы с тобой тогда на что похожи?
Я рассерженно оттолкнула его руку.
– Спасибо за комплимент!
Джош расхохотался. Я гневно смотрела то на одного, то на другого. Оба хохотали!
– Отлично, – заявила я, вставая.
– Эмми, да ладно, – сказал Джош. – Он просто пошутил. Он не хотел тебя обидеть.
– Правда-правда, – повинился Бэррингер. – Ты замечательно выглядишь. Я тебя даже не узнал сначала.
Так-то лучше.
– Бэррингер, мне все равно, что ты думаешь, – заявила я. Хотя мне было не все равно. Немного.
Бэррингер, наверное, это понимал, ведь я много лет была в него влюблена, пока он не уехал учиться. Я носила брекеты и при нем старалась не раскрывать рта, как будто проблема была в зубах. Одевалась, как девчонки постарше, выпрямляла волосы. Все надеялась, что однажды он приедет и увидит, что я изменилась, что я уже не маленькая.