На мгновение в лавке повисла тягостная тишина, очередь замерла.
— Немецкая подстилка! — прошипела женщина у Кейт за спиной. — Глядите, она же беременна! А кольца на пальце нет…
— Она сама немка, — сказал кто-то другой. — Ее отца упекли в лагерь для интернированных. Странно, что она еще здесь.
Зная, что спорить с Ниббсом бессмысленно, и опасаясь, что от словесных оскорблений толпа вот-вот перейдет к физическим, Кейт забрала с прилавка карточки и дрожащими губами прошептала:
— У меня нет друзей среди немцев. И я такая же патриотка, как и все вы.
— Позорная шлюха! Все немки — распутницы, чему же здесь удивляться? — неслось ей вслед, пока она выходила из лавки.
Первой, кого Кейт увидела, очутившись на улице, была Керри: она гуляла с дочкой. Кейт обрадовалась, что наконец ей удастся излить близкому человеку накопившуюся в душе обиду. Но стоило ей только взглянуть на бледное, безжизненное лицо подруги, как в душе ее зародилось сомнение.
— Что стряслось? Что-нибудь-с Дэнни?
Керри притворилась поначалу, что не замечает ее, глядя в сторону пустыми, заплаканными глазами.
За маму ответила Роза. Сегодня на девочке было синее пальто с бархатным воротничком, а уши ей прикрывал теплый берет толстой домашней вязки. Малышка быстро росла и уже могла самостоятельно ходить; правда, мать придерживала ее на всякий случай за ремни, закрепленные в виде шлейки у нее на груди.
— Мой папа стал военнопленным, а маме это не нравится, — простодушно пропищала она.
— О Боже! — всплеснула руками Кейт, позабыв о нанесенных ей в лавке Ниббса обидах. — Итальянцы взяли Дэнни в плен?
— Да, — кивнула Керри и достала из кармана пальто скомканную телеграмму. — Мы получили это час назад.
Кейт расправила бланк и пробежала текст. В телеграмме сообщалось, что сержант Дэниел Коллинз находится в плену у противника; подробности выясняются через Красный Крест и будут позже сообщены его супруге письмом.
Кейт порывисто обняла Керри и срывающимся голосом сказала:
— Крепись, Керри! Я с тобой!
— Проклятые итальяшки! — глухо воскликнула Керри, давясь слезами. — Он ведь был в Египте! Будут ли они держать его там или отправят на корабле в Италию? Что с ним станет?
Ответа на этот вопрос Кейт не знала, поэтому попыталась успокоить подругу.
— В телеграмме упоминается Красный Крест, Керри! С военнопленными положено хорошо обращаться, это предусмотрено Женевской конвенцией. Итальянцам придется соблюдать ее требования. Как только Красный Крест найдет Дэнни, ты сможешь посылать ему письма и продуктовые посылки.
Керри высвободилась из объятий Кейт. Голос ее доносился словно издалека.
— Возможно. Вот только ни Красный Крест, ни Женевская конвенция не помешали Гитлеру сгонять в гетто и уничтожать евреев в Польше, Чехословакии, Бельгии и Голландии. Немцы и итальянцы — союзники и думают одинаково. Если фрицам наплевать на международные организации и соглашения, вряд ли макаронники лучше.
В ее зеленых глазах сквозили враждебность и отчужденность.
— Кристина права: все итальянцы и немцы — фашисты, у них это в крови!
Глава 13
Кейт проводила удаляющихся Керри и Розу потрясенным взглядом, не в силах пошевелиться от ужаса, парализовавшего ее. Даже Керри от нее отвернулась! Семена отчуждения, посеянные жуткими рассказами Кристины о страданиях евреев в концентрационных лагерях, проросли ростками ненависти после известия о том, что Дэнни взят итальянцами в плен. Следом за Ниббсом, мисс Хеллиуэлл, Хетти, Мириам, Лией и многими другими соседями Керри тоже стала считать ее чужой. Отныне все станут ее сторониться, потому что она связана с Германией кровными узами, а все немцы приносят людям другой национальности одни страдания.
— Керри! — сдавленно окликнула она подругу. — Керри!
Но обернулась только Роза. На ее личике под натянутым на уши беретом читалось смятение. Малышка явно была смущена непонятными происшествиями этого дня — громким стуком в дверь чужого дяди в униформе, отдавшего дедушке листок бумаги со странным названием «телеграмма», и пугающей напряженностью в отношениях мамы и Кейт.
Керри медленно удалялась, Роза семенила рядом с ней. У Кейт возникло острое желание догнать подругу и втолковать ей, что их размолвка бессмысленна и нелепа. Но спина Керри казалась такой враждебной, что Кейт не посмела тронуться с места, опасаясь услышать слова, после которых жить станет совсем тошно.
Кейт оцепенела, мучительно соображая, не почудилось ли ей все это, не снится ли ей кошмар. Пока она пребывала в этом состоянии, из паба «Три бочонка» вывалился Чарли Робсон. Заметив Кейт, он помахал ей рукой.
— Смотри не простудись! На таком ветру легко замерзнуть до смерти.
Сбежавшая по ступенькам Куини при виде старой знакомой рванулась с места и, едва не сбив Кейт с ног, принялась выказывать ей свой восторг, и дружеское расположение. Кейт запустила руку в собачий мех, судорожно пытаясь проглотить подступивший к горлу ком и с трудом сдерживая слезы.
Чарли, никогда не отличавшийся наблюдательностью, поинтересовался самым будничным тоном:
— Ты пойдешь через пустошь? Если да, то я составлю тебе компанию. В последнее время мне не с кем и словом перемолвиться. Гарриетта носится по городу в старой колымаге, которую она величает каретой «скорой помощи», и мы с ней редко встречаемся. Одному Богу известно, что думают о ней раненые, когда она оказывает им первую помощь, одетая в твидовый костюм и при жемчугах. Наверное, принимают ее за королеву Елизавету, решившую внести свою лепту в общее дело.
Куини уткнулась холодным носом в ладонь Кейт, и они направились к пустоши. Керри и Роза скрылись из виду, пошел снег.
— Хорошо бы он продержался до Рождества, — сказал Чарли, слегка покачиваясь на ходу, когда они поднимались в гору. На фоне запорошенной пустоши аккуратная церковь Всех Святых смотрелась как подарочная коробка шоколадных конфет. — Мне нравится, когда под праздники выпадает снег. Это поднимает настроение.
— Вряд ли у кого-то будет хорошее настроение в этом году, Чарли, — заметила Кейт, не желая даже думать, как она встретит Рождество. — Добрая половина жителей Ист-Энда осталась без крыши над головой, остальные сидят без воды, газа и электричества. И как же им приготовить рождественский ужин?
— А как сделать рождественский пудинг, когда с продуктами так туго, а сушеных фруктов просто не достать? — вздохнул Чарли. — Гарриетта говорит, что лорд Вултон советует домохозяйкам заменить их морковью. — Он негодующе фыркнул. — Кому захочется вместо сушеных фруктов добавлять в пудинг морковь?
— Может быть, это не так уж плохо, Чарли, — неуверенно возразила Кейт, наслышанная о многочисленных полезных советах находчивого министра. — Его картофельная запеканка вполне съедобна — разумеется, для тех, кому нравится вареная картошка.
— Терпеть ее не могу, — поморщился Чарли и, подняв с земли ветку, кинул ее на забаву Куини. — Во всяком случае, без приправы и чего-то мясного. Мне больше по вкусу пирожки с рубленым мясом и почками, обжаренными на сале, яичница с беконом, паштет из печени. А рождественский пудинг, по мне, должен быть с изюмом, смородиной, бренди и цукатами.
Чарли проглотил слюнки, а Кейт жестко сказала:
— Значит, в этом году тебе не повезет. Все, на что ты можешь рассчитывать, — это клецки.
Она озабоченно огляделась по сторонам, надеясь увидеть Керри и Розу, но они словно сквозь землю провалились.
Она уныло пошла рядом с Чарли в направлении площади. Возле ее калитки Чарли остановился.
— Не обижайся, малышка, но уж больно кислый у тебя сегодня вид. На твоем месте я бы махнул рюмку бренди для бодрости. У тебя найдется спиртное? Если нет, могу угостить. У меня всегда есть в буфете бутылочка-другая про запас.
Нисколько не удивившись, что у Чарли имеются запасы горячительных напитков, Кейт покачала головой:
— Спасибо за совет и предложение, Чарли, но я воздержусь.