Эта женщина была единственным покупателем за весь день, а мне еще нужно убить пару часов. Сегодня канун Рождества, и мне до смерти скучно, так что то, чего Уолтер не знает, не причинит ему вреда.
Я обхожу стеклянный прилавок и сажусь на табурет, прежде чем открыть коробку. Когда поднимаю крышку, из нее летит пыль, и я отмахиваюсь от нее, откашливаясь. Сверху лежит фотоальбом, но, видимо, он не понадобился хозяйке. Это было бы первое, что она увидела, когда заглянула сюда, так что не похоже, что она могла его пропустить.
Перевернув первую страницу альбома, я вижу фотографию молодой девушки, под которой стоит надпись: «Элоди, десять лет». С каждой страницей девочка становится старше, и я понимаю, что это, должно быть, ее двоюродная бабушка. Каждая страница – это начало нового года, и со временем она отправляется в путешествие по миру. В конце книги есть фотография с датой и надписью: «Рождество в Шварцвальде». В этот момент у Элоди белоснежные волосы, но она выглядит такой счастливой. Кажется, она находится в магазине в окружении щелкунчиков, держась за один из них. На следующем снимке она стоит у рождественской елки с той же фигуркой. Надпись на этой фотографии гласит: «Первое Рождество с Гансом».
После этой фотографии есть еще несколько страниц о ее путешествиях, но каждый год появляется рождественская фотография с Гансом. Щелкунчик, должно быть, был для нее особенным, раз занимает такое почетное место в ее фотоальбоме. Других фотографий нет, и не упоминаются никакие другие имена, кроме его. Возможно, это была незабываемая поездка для нее. Я никогда никуда не ездила, но этот отпуск явно произвел на нее впечатление.
Последняя фотография в альбоме сделана год назад. Элоди держит в руках трость и стоит перед камином. На камине рядом с ней, конечно же, Ганс. Не верится, что ей уже больше ста лет, ведь она по-прежнему выглядит молодо, несмотря на седые волосы и трость.
Закрыв фотоальбом, я заглядываю в коробку и смотрю, что еще внутри. Под альбомом лежит кусок папиросной бумаги, прикрывающий около дюжины вязаных снежинок. Я поднимаю одну и вижу, что на ней есть крючок, как будто она должна быть украшением. Я думаю о своей рождественской елке, которая по большей части голая, и представляю, как красиво они будут смотреться на ней.
Вынимаю снежинки и обнаруживаю красивую стеклянную звезду. Очевидно, что это елочное украшение, и я могу только представить, как великолепно оно будет светиться. По краям позолота, и выглядит изделие как ручная работа. Эта звезда может стоить настоящих денег, и как только подумала об этом, меня охватило разочарование. Уолтер ни за что не позволит мне оставить ее себе. И даже с моей десятипроцентной скидкой для сотрудников я ни за что не смогу себе это позволить. Я кладу его обратно в коробку вместе со снежинками и фотоальбомом, не заглядывая дальше. Какой в этом смысл, если я не могу заплатить ни за что из этого?
Не так я представляла себе свою жизнь. Я пошла в школу и получила степень по истории искусств. Конечно, это не имело практического применения, но это было то, что я любила. Я думала, что буду работать в музее или художественной галерее. Или, может быть, буду, как Элоди, путешествовать по миру, чтобы увидеть искусство своими глазами, а не читать о нем в книгах.
И вот я здесь, застряла на этой бессмысленной работе без перспектив и без денег. Я поднимаю коробку, чтобы отнести ее в подсобку, когда снова слышу звонок двери. Раздосадованная тем, что мою посиделку прервали, я ставлю коробку на пол и ногой заталкиваю ее под прилавок. Быстро, как только могу, натягиваю свою улыбку для обслуживания клиентов и вижу... Уолтера.
— О. Не думала, что вы сегодня придете, — говорю я, пока Уолтер отряхивается от дождя, как мокрая собака.
— Нет, — ворчит он и снимает перчатки. — Забыл купить подарок для тещи, — он драматично закатывает глаза, оглядывая помещение. — У нас есть что-нибудь новенькое?
Я думаю о стеклянной звезде в коробке у моих ног и о том, что это был бы невероятный подарок. Я знаю, что была бы в восторге, получив что-то такое нежное и красивое. Я уже собираюсь открыть рот, когда взгляд Уолтера падает на меня.
— Чего бы я только не отдал, чтобы засунуть тебя под свою елку, — его взгляд задерживается на моем декольте. Я и забыла, что сегодня надела топик с низким вырезом.
Когда я только начала здесь работать, то заметила, как он смотрит на любой кусочек кожи, который я показываю. Он явно демонстрировал свой интерес, но я не обращала на это внимания и стала носить мешковатую одежду, скрывающую мои изгибы. Через некоторое время он перестал делать замечания, и я решила, что его интерес прошел. Поскольку он был в отпуске всю неделю, я не думала, что будет что-то плохое в том, чтобы надеть свою старую одежду. Как же я ошибалась.
— Знаешь, у меня есть немного времени до того, как мне нужно будет быть на вечеринке. Я могу немного побродить здесь. Мы могли бы отпраздновать.
— Что отпраздновать? — я пытаюсь скрестить руки на груди, но это не то, что я могу сделать случайно, не привлекая внимания к своим сиськам.
— Разумеется, праздник, — он поглаживает пальцами свои усы, а его глаза продолжают двигаться вверх и вниз по моему телу. — Мне бы не помешало немного рождественского настроения.
Звук мобильного телефона привлекает его внимание, и он ругается под нос. Пока он достает телефон из кармана, я хватаю шаль, которую держу на спинке стула, и оборачиваю ее вокруг плеч. Я так благодарна ей за то, что она прикрывает мою грудь, что вздыхаю с облегчением.
— Я сказал, что приеду, — рявкает Уолтер в трубку, а затем хватает с полки какую-то случайную безделушку. — Ну что ж, твоя сестра – лгунья, так кому ты собираешься верить?
Через секунду он бормочет прощание и засовывает телефон обратно в карман. Он выглядит рассерженным, когда осматривает меня и видит, что я прикрылась.