- Ы-ы-ы… - только это и смог я выдавить из себя, испепеляя взглядом удаляющегося судью.
- Как-как? - переспросил Арчи, саркастически приподняв бровь - Ы-ы-ы? Хм… Знаешь, я считал, что порядочные призраки должны издавать несколько другой звук, например “Р-р-р”, или на худой конец сойдет и “А-а-а”, но это твое сдавленное мычание… ты что, забыл сходить в туалет перед смертью?
- Заткнись! - рыкнул я и Арчи ответил мне насмешливым хохотом.
- Может, хватит уже смеяться? Лучше покажи мне содержимое вон той милой коробочки - кивнул я на ящик и ожидающих распоряжений механиков.
- Что, сгораешь от нетерпения?
- Точно. Словно юная красотка которую отпустили на первый бал в ее жизни. Давай же, не томи меня, Арчи!
- Даже и не собирался этого делать - на редкость серьезным тоном ответил Арчи и пару раз стукнул костяшками пальцев по высокой стеклянной колбе, служившей мне пристанищем последнюю неделю - Ты уже достаточно потомился. Как представлю себе - семь дней в этом аквариуме таращиться на мир через мокрое стекло, не имея возможности сделать даже шага… мороз по коже пробирает! Хуже чем в тюрьме!
Одной этой казалось бы небрежной фразой, мой адвокат выразил всю свою непоседливую сущность. Если эльфы и боялись чего либо, так это ограничения их свободы. Прирожденные скитальцы и охотники, обитатели некогда бескрайних лесов, они издревле преодолевали огромные расстояния просто так, чтобы не засиживаться на месте. Не зря расхожая фраза - запереть эльфа в четырех стенах, значит убить его - была столько популярна и на редкость правдива. Ахиллесова пята всех этих остроухих непосед, во всем остальном столь невозмутимых и расчётливых.
Учитывая тот факт, что все эльфы находились под защитой Лесного Короля - которого никто никогда не видел, а большая часть министерских бумагомарак считала эту мифическую личность всего лишь изящной выдумкой зеленоволосых - суд Пятилистного государства не мог вынести им смертный приговор даже за самое серьезное преступление. Но этого и не требовалось. Достаточно было заключить эльфа под стражу и продержать там пару лет, чтобы остроухий окончательно потерял рассудок или удавился на петле из простыни. Стоило в присутствии эльфа произнести слово Диангадор - эльфийская тюрьма в самом центре пустыни Зирак - и невозмутимый эльф на миг изменялся в лице, а рука падала на эфес шпаги или рукоять револьвера. А брошенное в запале спора пожелание любому остроухому побыстрее оказаться в застенках Диангадора, означало приобретение смертельного врага и незамедлительный вызов на дуэль.
Получив от Арчи сигнал, низенькие Механики неспешно взялись за дверцы и потянули на себя. Легко скрипнув, створки стоящего торчком деревянного ящика раскрылись в стороны подобно створкам жемчужной устрицы и я испустил пораженный вздох. Он был великолепен. Пусть это жалкая замена моему бывшему телу, но все же мое Временное Пристанище было великолепно.
Семифутовая фигура неподвижно покоилась на ложе из лохматой стружки. Мягко посверкивающее тело из прозрачного как слеза желтого янтаря, такие подвижные части как кисти рук, стопы и суставы сделаны из начищенной до блеска красной меди. В глазницах бесстрастного лица с едва намеченными резцом губами и носом вставлены два огромных и искусно ограненных изумруда. Внутри дымчато-прозрачного торса просматривались многочисленные шестеренки самого различного размера.
- Нравится? - несколько напряженным тоном спросил Арчи.
- О да! - ответил я, прилипнув к стеклу и не сводя взора с ящика - Мне нравится!
- Ну так чего же ты ждешь? - с удивлением воскликнул мой друг и донельзя театральным жестом указал на янтарного голема с изумрудными глазами - Пойди и возьми его! Он твой!
Так я и сделал.
2
Расположенная рядом с задним выходом из здания суда небольшая комнатка сильно смахивала на пыльную кладовку, но все же, у нее было одно несомненное достоинство - висящее на одной из стен большое зеркало в массивной деревянной раме. Арчи наскоро смахнул с оного пыль - все тем же несчастным шелковым платочком графини, который теперь осталось только выбросить - и отошел в сторону, давая мне возможность пристально рассмотреть себя в отражении, чем я и занимался следующие полчаса.
Вновь и вновь я вглядывался внутрь своего почти полностью прозрачного янтарного тела и завороженно смотрел, как медленно и размеренно крутятся шестеренки сложного механизма - они пришли в движение, как только я переселился из опротивевшей мне стеклянной банки в эту заводную куклу. И когда я говорил “заводная”, я нисколько не преувеличивал - в левой части груди темнело аккуратное отверстие, из которого сейчас торчала вычурная головка медного ключа. Раз в сутки, вмещающему мой дух голему следовало вновь взводить тугие пружины которые и приводили искусственную оболочку в движение. Молчаливые и услужливые Механики озаботились прикрепить над дыркой для ключа металлическую пластинку с куцей инструкцией: “двенадцать с половиной оборотов в левую сторону до звонкого щелчка”.
Широкая плоская грудь мягко сужалась к поясу и переходила в крепкие ноги с медными коленями и стопами. Не смотря на это, передвигался я относительно бесшумно - благодаря жестким каучуковым подошвам.
Подняв взгляд выше, я взглянул в свое новое лицо и тут же отвел глаза в сторону - безликое застывшее… оно было чужим и пугающим, равно как и изумрудные глаза, что мертво смотрели с этой маски.
- Ты привыкнешь - обнадежил меня Арчи, примостившийся на краешке колченого стола, доставая из внутреннего кармана плоскую серебряную фляжку и делая солидный глоток.
- Это не обязательно - отозвался я и вновь порадовался тому, что хотя бы голос остался моим собственным - Я рассчитываю закончить со всеми делами так быстро, чтобы не пришлось привыкать к тому, что меня заводят ключом как музыкальную шкатулку или карманные часы! Я лорд Дреймор, черт побери, а не игрушка!
- Точно - фыркнул эльф и отсалютовал мне фляжкой - Ты не игрушка, друг мой, ты зануда! Перестань хныкать как обиженная девчонка и начинай уже одеваться. Я устал смотреть, как ты пялишься в это грязное зеркало и исходишь жалостью к самому себе, вместо того, чтобы заняться делом!
- Тебя бы на мое место - проворчал я и отвернулся от зеркала - Ладно, не плачь, сейчас оденусь.
Первым делом я избавился от торчащего в моей груди ключа, повесил его на шею и приступил к облачению. Механические пальцы слушались меня просто великолепно. Послушно сжимались и разжимались, легко управлялись с такими мелкими предметами как пуговицы белоснежной шелковой рубашки, которую я накинул на плечи в первую очередь. Затем натянул брюки из прочной черной кожи и такую же куртку с высоким воротником и огромным количеством металлических заклепок, запихнул медные стопы в ботинки на толстой ребристой подошве и втиснул пальцы в кожаные перчатки.
Вновь взглянул на себя в зеркало и убедился, что внешне ничем не отличаюсь от обычного человека - конечно, за исключением головы. Но и для нее у меня уже было решение - надвинутая на глаза широкополая шляпа скрыла прозрачный череп внутри которого бились синие молнии рукотворных разрядов, а желтый шелковый шарф спрятал шею и большую часть лица. Готово. Заключительным штрихом послужили черные круглые очки, в которых обычно щеголяют слепые попрошайки. Теперь, если что и могло привлечь любопытный взгляд к моей особе, так только семифутовый рост, но это уже ерунда.