– Прошу вас, леди Таннис, – вежливо повторил Росситер, и я поняла, что замечталась.
Крыльца здесь не было. Тяжёлая дверь красного дерева распахнулась перед нами, и я оказалась в просторном холле, украшенном резными дубовыми панелями. Две округлые лестницы в конце холла уходили на второй этаж, вот только левая выглядела обычной лестницей, а правая, выполненная в том же стиле, была плавным скатом, состоящим из двух узких петель серпантина, выполненным в форме полупрозрачных капель. Экзотично и очень красиво. С перил обеих лестниц свисали кашпо с острыми зелёными листьями, и всё вокруг выглядело дорогим, ухоженным и подобранным с очень большим вкусом.
– Миледи, завтрак обычно подаётся в половине десятого утра, обед – в час дня, ужин – в шесть вечера, – сообщил Росситер. – Если вам понадобится чай или лёгкие закуски, достаточно позвонить.
– И как поздно будет открыта кухня?
В пансионе после шести кухня уже была закрыта, а в остальное время там было непросто получить даже булочку или яблоко. Будет не очень-то весело, если и здесь меня станут морить голодом.
Лицо дворецкого не изменилось:
– В доме ложатся спать после десяти вечера, миледи. Лорд Таннис предпочитает не тревожить прислугу ночью, но я буду к вашим услугам в любое время.
Ох. Он что, принял меня за бездельницу, помыкающую слугами по ночам?
Должно быть, Росситер прочитал что-то в моём лице, поскольку добавил совершенно другим тоном:
– В буфете всегда есть хлебцы, фрукты и другие закуски, миледи.
Что ж, по крайней мере, тут меня накормят. Уже приятно, хотя танцевать от счастья я бы подождала. Ещё посмотрим, какие тут хлебцы. Может, лорд собственноручно уминает их все по ночам, отчаянно хрустя, и всяким жёнам и невольницам достаётся лишь блюдо с крошками.
– Благодарю вас, – кивнула я. – Покажите мне мою комнату, пожалуйста.
– Только после встречи с лордом Таннисом, миледи. Он приказал, чтобы вы поднялись к нему, как только окажетесь в доме. Он ждёт вас в малой гостиной наверху.
В животе поселились ледяные иголки. Прямо сейчас?
– Я… не очень хорошо себя чувствую с дороги, – быстро соврала я.
– Вы великолепно поддерживаете разговор, миледи. Лорду Таннису уже сообщили, что вы хорошо перенесли дорогу.
На бесстрастном лице дворецкого ничего нельзя было прочесть. Он вообще знал, что меня насильно выдали замуж?
Но как-то неловко было на него орать, обзывать прихвостнем рабовладельца или тюремщиком свободных и независимых невест… ой, то есть уже жён. Стоило посмаковать предвкушение скандала и оставить самое вкусное для моего мужа.
«Лорд ждёт тебя для первой брачной ночи».
Я ничего не знала о жизни лорда Танниса после дуэли. Знала лишь, что лорд несколько недель находился между жизнью и смертью, а потом совершенно исчез из светской жизни. Он сохранил должность в департаменте иностранных дел и даже продолжил делать карьеру, но больше я ничего о нём не слышала.
– Что лорд Таннис рассказал вам обо мне, Росситер? – спросила я.
– Почти ничего, миледи. Что вы – единственная дочь лорда Лайена Чилтона, но не его наследница.
О да. Тётя Фрина сообщила мне об этом с немалым злорадством сразу после похорон отца. По её словам, мой отец переписал завещание в ночь перед дуэлью и оставил всё ей, своей сестре. Само завещание, кстати, мне так никто и не показал. Как и расходные книги в пансионе. Хм, может быть, попросить у мужа хорошего адвоката?
– Да, отец оставил всё тёте, – ровно сказала я. – Но он оплатил моё пребывание в пансионе «Сад сестёр» и позволил получить образование, а это важнее любого наследства.
Что-то мелькнуло в глазах дворецкого. Что-то очень похожее на удивление. Но он лишь наклонил голову:
– Это всё, что я знаю, миледи.
Во взгляде дворецкого не было раздражения или нетерпения. Но я знала, что он не позволит мне отложить визит к супругу.
– Что ж, проводите меня наверх, – произнесла я. – Не хотелось бы заставлять моего мужа ждать.
Росситер с поклоном указал на лестницу:
– Я как раз хотел предложить вам то же самое, миледи. Прошу вас.
Гостиная на втором этаже была погружена в сумерки. Я невольно шагнула вперёд, чтобы зажечь торшер.
– Не стоит, – раздался резкий мужской голос. – Росситер, оставьте нас.
Дворецкий безмолвно поклонился и отступил. Дверь бесшумно закрылась за ним.