Тедрик невольно посмотрел на покрытый золотом, сверкающий панцирь короля. Тот поймал его взгляд и кивнул головой.
— Да, это штука сохранила мне жизнь, хотя я мог погибнуть в тот день, попав в самый центр атаки. Ллосир спас меня, но какое значение имеет моя жизнь, если я не готов отдать её для блага Ломарры? Поверь мне, жизнь короля важна только для него самого, его семьи и немногих — очень немногих — настоящих друзей.
— Твоя жизнь важна для меня, сир, и для Скайра тоже!
— Да, Тедрик, я знаю. Ты — почти сын для меня, и ты в числе тех немногих, о которых я говорил. И не относись к этому слишком серьёзно, я не собираюсь умирать. Но если я всё же погибну, запомни: короли приходят и короли уходят, но пока незыблема верность таких, как ты и Скайр, Трон Ломарры будет стоять!
О Таггаде Сарлонском говорили, что он спит с мечом в руке, поэтому вторжение ломариан не было для него полной неожиданностью. Однако мобилизацию сарлонских сил пришлось проводить столь поспешно и стремительно, что они оказались не намного свежее армии Фагона, проделавшей изрядный путь. Войска противников встретились в двух милях от стен города.
Нет нужды описывать в деталях передвижение легионов и центурий или подробно останавливаться на том, кто и какие совершил подвиги — или проявил трусость — во время долгого кровопролитного сражения. Определяющим фактором явилась сокрушительная атака королевской гвардии — тяжёлой ломарианской конницы, которая и решила исход битвы.
Эта атака, которую возглавляли Фагон в сверкающем вооружении и два его бронированных лорда, была задумана с некоторой хитростью. Под всадниками были лошади Средней Марки, обладавшие чудовищной мощью: боевой конь считался негодным, если вес его не достигал тонны. Хотя конница шла лёгким галопом, удар плотной массы огромных лошадей и людей в тяжёлых доспехах был неотразим. Воины гвардии, ломариане чистой крови, пронеслись сквозь сарлонские ряды подобно урагану; каждый вздымал меч, секиру или боевой молот и бил с силой, увеличенной мощью его коня.
Затем, перестроившись, они нанесли второй удар в тыл врага. Теперь многие гвардейцы сражались пешими: их лошади были покалечены или убиты. Внезапно пал конь под королём, но он продолжал сражаться. Его топор из божественного металла издавал мерный похоронный звон, рассекая железо сарлонских панцирей.
Как по сигналу, все конные гвардейцы покинули седла и вместе с пешими воинами устремились к своему королю, сверкающему золотом в ярких лучах солнца.
— Куда теперь, сир? — закричал Тедрик, перекрывая грохот железа.
— К шатру Таггада, конечно, куда же ещё? — крикнул в ответ Фагок.
— Гвардейцы, ко мне! — взревел Тедрик.— Стройтесь клином, как при штурме храма Сарпедиона! Вперёд, к этому пурпурному шатру, за нашим королём! Веди нас, сир!
Тедрик и Скайр встали за спиной короля, так близко, что казалось, составляли с ним одно целое. Удар клина, возглавляемого тремя бойцами в непробиваемых панцирях, противник выдержать не мог. В считанные минуты колонна гвардейцев, прорвав ряды сарлонской пехоты, достигла шатра и его изрядно удивлённого обитателя. Золотые тигры, вытканные на блестящем шёлке шатра и колеблемые лёгким ветром, казалось содрогнулись от ужаса — величественные тигры, украшающие герб Сарлона, символ его славы и могущества.
— Сдавайся, Таггад Сарлонский, или умри! — вскричал Фагон.
— Если я сдамся, о Фагон из Ломарры, то что ты потребуешь…— начал было Таггад, демонстрируя готовность к примирению. Внезапно, не прерывая свою речь, он схватил длинный тяжёлый меч, прыгнул вперёд и ударил так стремительно, что ни Фагон, ни его лорды не успели даже пошевелиться. Этот яростный удар, несомненно, отправил бы ломарианского монарха к праотцам, не будь он облачён в панцирь из божественной стали. Звякнув о наплечник, клинок Таггада сломался пополам.
Почти автоматически Фагон нанес ответный удар. Его топор раскроил железный шлем и череп врага, и как только герольды распространили весть о том, что Фагон убил Таггада в рукопашной схватке, сражение закончилось.
— Капитан Скайр, на колени! — плоской стороной меча Фагон коснулся зазвеневшего в ответ панциря.— Поднимись, лорд Скайр Сарлонский!
— Пусть будет так,— тихо прошептал Скандос-Один и занял место Скандоса из Четвёртой Временной Линии.
Грозящая цивилизации катастрофа была отсрочена на пятьсот двадцать девять лет.