СГ: Ой, ой, щас я вам так и скажу…
Н: (машет головой) Не скажу.
СГ: А может, раскроешь… цветник?
Н (отрицательно мотает головой).
СГ: Что тебе мешает?
Н: Столько людей…
СГ: “Александр Борисович, только ты и я. Когда мы останемся наедине…”
Н: Да это у вас проблемы, доктор!
СГ: У меня - безусловно. Я слишком падок на сумочки с нежной кожей.
Н: О боже, у меня от смеха болит голова!
СГ: Это симптом. Ну, ничего. Сегодня пришел симптом - завтра придет мужчина.
Н: Нет, нет, хватит. Хватит мужчин.
СГ: Ой, ну что ты мне рассказываешь. Прямо ты сейчас бросишь водить глазками и начнешь работать.
Н: Может, и начну.
СГ: Посмотри мне в глаза.
Н. не может, хохочет.
СГ: Ну, не сейчас. Но кокетство - это уже хорошо. Эту энергию потом можно будет направить по делу. Главное - оторвать ее от мужчин. Мужчины к ней на самом деле не относятся. И если они этого не понимают и сунутся - ой, как им несдобровать… Ой, что с ними будет…
Н: Мне их не жалко.
СГ: Вот именно.
КОКЕТСТВО - РОДНАЯ ИГРА ДЛЯ ПСИХОТЕРАПЕВТА. (К-10, стр. 43)
ПЕСЕНКА ПРО ЛИБИДО (М-3, стр. 66)
Д-9. Маленький закаканный ребенок
tc
"Д-9. Маленький закаканный ребенок"
и большой асфальтовый каток
tc
"и большой асфальтовый каток"
Д-9.
А: Андрей. У меня много работ, я многое умею делать. Вообще-то я врач, и работаю в психотерапии последние несколько лет. Вот, заинтересовался вашей методикой, оказался здесь.
СГ: Что ты сейчас чувствуешь?
А: Хорошо я себя чувствую, мне интересно.
СГ: И как тебе ее выступление? (кивает на Надю).
А: Выпендривается слегка… Играет, конечно.
СГ: А можно принять то, что не все люди осознаны?
А: Да, вполне можно. Я могу.
СГ: А можешь представить себе, как я к тебе отношусь?
А: Вы ко мне?
СГ: Ну, зачем ты переспрашиваешь?
А: А, простите. Как вы ко мне относитесь - ну, с симпатией, я полагаю.
СГ: А еще?
А (молчит).
СГ: Ну, сыграй меня, вот здесь на стульях, спроси и ответь себе за меня. Интересный разговор получится.
А (за себя): Как ты ко мне относишься?
А (за терапевта): Как кошка к мышке. Поиграю и съем.
СГ: Ничего себе фантазия. Ну-ну, продолжай.
А (за терапевта): Ты говоришь какие-то умные слова, крепишься, а сам, как москаль в том анекдоте, идешь прямехонько к яме.
А (за себя): Да откуда вы все это знаете?
А (за терапевта): А так, решил.
А (за себя): И как вы ко мне относитесь?
А (за терапевта): С бо-ольшим уважением.
СГ: Приехали. Сам-то понял, что сказал?
А: Не-а.
СГ: Ну, давай, разберем, проанализируем.
А: Ну, конечно, мы сейчас проанализируем, раскопаем и найдем маленького закаканного ребенка на горшке, ткнем в него пальцем и скажем: “Смотри, Андрей, это ты”. И будем очень радоваться, пожмем друг другу руки, какие мы тут крутые аналитики.
СГ: Зачем ты мне это говоришь?
А: А это мышка пищит перед смертью…
СГ: Ну-ну, мышка… А то, что ты же и мышка, ты же и кошка, понимаешь?
А: Да, вполне.
СГ: Ты как одна моя пациентка. Она мне говорит: “Доктор, я не могу тут с вами долго разговаривать. В шесть часов на Октябрьской площади я должна попасть под асфальтовый каток. Он уже выехал”. Я говорю: “Да ладно, давайте поговорим”. Она: “Нет, он уже выехал. Пора”.
ГРУППА НАЧИНАЕТСЯ С МАРАЗМА. (К-2, стр. 35)
Я СИЖУ В КВАРТИРЕ. ИЗО ВСЕХ ЩЕЛЕЙ ДУЕТ. (С-4, стр. 73)
САМОЕ КЛАССНОЕ В ЖИЗНИ - ЭТО ИМЕТЬ АВТОРИТАРНОГО ПАПУ. (К-14, стр. 45)
Д-10. Разговор с мамой
tc
"Д-10. Разговор с мамой"
Д-10.
СГ: Слушай, что ты всё время смущаешься?
А: Я смущаюсь? Да, наверное.
СГ: Смущение, в принципе, - это предательство. Ты отказываешься сам от себя. И я не вижу причин - сейчас - это делать. Что тебя заставляет?
А: Не знаю… Привычка…
СГ: Или тебе мама так говорила? “Сиди, сынок, тихо, смущайся, не то еще ляпнешь что-нибудь не то…”
А: Мама… Да, говорила…
СГ: А ты ей что говорил?
А: Я ей… ничего не говорил…
СГ: Нет, ты говорил, ты своим поведением говорил: “Хорошо, мамочка, будет исполнено, мамочка, буду смущаться, буду всю жизнь сидеть тихонько на стуле и не пукать без твоего разрешения”.
А: Да нет, почему, я и не слушался ее тоже…
СГ: Для вида. А теперь слушаешься. Да или нет?
А: Слушаюсь…
СГ: Хреново. Ну, поговори с ней, посади ее на стул, встань на колени и скажи: “Спасибо, мамочка, я на всю жизнь теперь такой пришибленный, что уберегло меня от страшных опасностей”. Давай, устрой разговор.
А: Посадить ее на этот стул?
СГ: Что ты сейчас со мной делаешь?
А: Слушаюсь… Хорошо, здесь сижу я, здесь сидит моя мама…
СГ: Ты как раскланиваешься во все стороны.
А (что-то говорит тихо)
СГ: А?
А: Слушай, ты мне дашь поработать или нет?
СГ: Я что, мешаю?