У человека пять чувств: зрение, слух, вкус, обоняние и осязание. Четыре из пяти – в голове, и только пятое – осязание – распространяется на все тело. Телевизионное воздействие распространяется на зрение и слух. Три из пяти – осязание, вкус, обоняние – остаются незадействованными. Это все равно, что отрезать человеку три пальца и оставить два. Тогда можно будет нажимать на курок и ковыряться в носу, а сыграть на баяне или скрипке уже не получится.
Человеку оставили зрение и слух, чтобы легче влюбить его в запретное. Змеиный шепот попадает в уши, а запретный плод манит к себе, потому что красив. В действии – зрение и слух. Остальные рецепторы не нужны. И еще: главное – поменьше собственных мыслей. Прикованный к телевизору человек должен быть максимально похож на голову профессора Доуэля, только не могущую думать.
Телевизионные путешествия не обжигают холодом и не томят жарой. Телевизионные драки будоражат кровь, но не угрожают челюсти, и потому – безопасны. В красавиц с той стороны экрана легко влюбиться: их прыщи загримированы, перхоть не видна, и от них не пахнет потом. Отсутствие осязания, запаха и вкуса создает иллюзию идеальности и может привязать не на шутку. Куда труднее увлечься реальным человеком, у которого может пахнуть изо рта или же он может издавать смешные звуки при чихании. Что ни говори, виртуальная любовь имеет все шансы сойти за идеальную. Тогда реальную жизнь с ее потом и кровью, хлебом и простоквашей нужно будет вначале обругать, а потом – упразднить. Нужно будет перейти в мир плотских идей без самой плоти (нечто вроде виртуального секса). Это будет не мир чистых идей, о котором думали греки, а именно мир плоти без самой плоти. Если бы Платон жил в наши дни, было бы интересно его послушать на эту тему.
Ящик в углу комнаты, загораясь по вечерам, формирует внутренний мир активнее, чем мама или учитель в школе. Через тонкую грань, которая временами кажется зыбкой, то и дело в наши дома приходят те, кого мы никогда бы не согласились видеть в числе своих гостей. Единственным оружием является кнопка пульта с функцией «Выключить». Но и для нее нужна живая совесть, твердая воля и ясный смысл.
Я – вечен
Осел носит поклажу. Дрессированный пес – хозяйские тапочки. Ветер носит обрывки слухов, собачий лай и запах далеких пожаров.
Человек же носит в груди ощущение вечной жизни и чувство собственной уникальности.
«Я не умру». «Таких, как я, не было». Эти фразы звучат то и дело в душе человека. Этим мыслям противоречит окружающий мир, где все штампуется миллионными тиражами и ничто долго не живет. Эти мысли, как плачущего младенца, пытается задушить подушкой суеты повседневная жизнь.
А они все звучат и звучат. Все клокочут в груди человека.
Деньги человек носит в карманах. Очки – на носу. В груди человек носит мысли. Там, откуда вырываются гортанные звуки – наслаждения, страха, ненависти…
Все самое главное человек носит в груди. Не в портмоне, не в портфеле и не в карманах. Портфели хранят в своем чреве деловые бумаги, журналы, компроматы, DVD-диски.
Карманы более объемны. Если это карманы шинели, то они хранят кубики сахара, облепленные крошками хлеба, табачную пыль, пустую обойму. Карман пятиклассника богат рогаткой, мятым платком, копейками мелочи.
Карманы юноши – это часто карманы джинсов. Они узки, и в них не залезть. Поэтому они бывают пусты, как и мысли юноши. Чтобы знать о карманах больше, нужно быть карманником. Боже, сохрани!
У нас есть хранилища глубже, чем ямы в огороде, и прочнее, чем ячейка в швейцарском банке. У нас есть мышца величиною с кулак. Мышца, не знающая отдыха и ежесекундно разгоняющая кровь по телу.
На краю земли – дуб, на дубе – сундук, в сундуке – утка, в утке – яйцо, в яйце – игла. Игла – это самое важное в сказке.
В хвосте Галактики – маленькое Солнце. Вокруг маленького Солнца летает махонькая Земля. На Земле живет малюсенький человек. В его крохотной груди – едва заметное сердце. И там – все. Там рай и ад. Великий Бог со Своим Царством и страшный грех со своим хаосом. Там места больше, чем во всей Вселенной.
Как радиомаяк в открытом океане, сердце человеческое звучит с правильной периодичностью. «Я – вечен». «Такого, как я, не было»…
Ветер носит обрывки далеких фраз. Мама носит на руках плачущего ребенка и слушает шум дождя за окном.