— Зачем? — спросил дровосек.
— Чтобы найти там левое крыло жёлтой бабочки.
— Путь туда неблизкий, — отозвался Жевун. — Вам придётся идти через дикие места, переправляться через реки, пробираться сквозь чащобы…
— И отлично, — сказала Лоскутушка. — Я хоть посмотрю на мир.
— Ты сошла с ума! Лучше полезай в сундук и тихо там лежи. Или стань игрушкой для маленьких девочек. Путешественников подстерегают разные опасности, потому-то я предпочитаю оставаться дома.
Дровосек пригласил путников в свою хижину на ночлег, но им не терпелось продолжить странствие, и они опять двинулись по тропинке, которая постепенно перешла в дорогу.
Они рассчитывали успеть дойти до другого дома до наступления темноты, но темнело очень быстро, так что Оджо вскоре пожалел, что они не остались у дровосека.
— Я и дороги-то не вижу, — вскоре признался он Лоскутушке. — А ты, Заплатка?
— И я не вижу, — отвечала Лоскутушка, держа Оджо за руку, чтобы не сбиться с пути.
— Зато я всё вижу, — возвестил Кот. — Глаза мои лучше ваших, а уж розовые мозги…
— Пожалуйста, хватит о мозгах! — перебил его Оджо. — Беги вперед и показывай нам дорогу. Погоди, я привяжу тебя на верёвочку.
Он вынул из кармана верёвку, обвязал её вокруг шеи Кота, и тот повёл их вперёд. Так они шли примерно час, пока не увидели впереди голубой огонёк.
— Отлично! Наконец-то мы дошли до дома! — воскликнул Оджо. — А тамошние обитатели, конечно же, приютят нас на ночь.
Но хоть они и прибавили шагу, огонёк не приближался, и наконец Стеклянный Кот сказал:
— По-моему, огонёк этот блуждающий, и мы никогда его не догоним. Но у дороги стоит дом. Зачем нам идти дальше?
— Где дом, Промах?
— Да вот, рядом с нами, Заплатка!
Оджо увидел маленький домик у дороги. В нём было тихо и темно, но мальчик устал и хотел отдохнуть, а потому подошел к двери и постучал.
— Кто там? — раздался из дома голос.
— Оджо Невезучий, а со мной Лоскутушка и Стеклянный Кот.
— Что вы хотите? — спросил голос.
— Переночевать.
— Входите, но не шумите и сразу же ложитесь, — предупредил голос.
Оджо открыл дверь и вошёл. В доме было так темно, что он ничего не видел. Но Кот воскликнул:
— Слушайте, в доме же никого нет!
— Не может быть! — возразил мальчик. — Кто-то же со мной говорил.
— Я вижу всё прекрасно, — сказал Кот. — В комнате нет никого, кроме нас. Но тут три приготовленные постели, так что мы можем ложиться спать.
— Что такое «спать»? — поинтересовалась Лоскутушка.
— Это то, что люди делают, когда ложатся в кровать, — пояснил Оджо.
— Но зачем они ложатся в кровать? — не унималась Лоскутушка.
— Эй, путники, вы слишком шумите! — раздался уже знакомый голос. — Ну-ка, ложитесь в кровати!
Кот, который прекрасно видел в темноте, обернулся, чтобы увидеть говорившего, но не увидел никого, хотя голос был совсем рядом. Кот испуганно выгнул спину и прошептал Оджо:
— Давай ложиться! — И подвёл его к одной из кроватей.
Оджо пощупал её руками, кровать была большая и мягкая, с пуховыми подушками и одеялами. Он снял башмаки и шляпу и улёгся. Затем Кот подвёл Лоскутушку к другой кровати, но та не знала, что делать дальше.
— Ложись и тихо лежи, — велел Кот.
— А петь можно? — спросила Лоскутушка.
— Нельзя.
— А свистеть?
— Тоже нельзя.
— А танцевать до утра, если захочется?
— Нет. Можно только тихо лежать, — прошептал Кот.
— Не хочу! — как всегда громко сказала девушка. — Какое ты имеешь право приказывать? Если мне хочется говорить, кричать, свистеть…
Но она не договорила, потому что невидимая рука вдруг схватила её за шиворот и вышвырнула из дома на улицу, а дверь со стуком захлопнулась. Лоскутушка кубарем покатилась по дороге, а когда поднялась на ноги и подошла к дому, то обнаружила, что дверь крепко заперта.
— Что случилось с Заплаткой? — тихо спросил Оджо.
— Помалкивай, а то и с нами что-нибудь случится, — буркнул Кот.
Оджо свернулся калачиком и уснул так крепко, что проспал до утра.
Глава 7. Граммофон-надоеда
Наутро Оджо проснулся и открыл глаза. Дома Жевунов обычно состоят из одной комнаты. В комнате, где спал Оджо, было три кровати, стоявшие рядышком у стены. На одной спал Кот, на другой Оджо, а третья стояла пустая и застланная. У другой стены Оджо увидел столик, на нём дымился завтрак. Накрыто было на одного человека и стоял лишь один стул. В комнате не было никого, кроме Оджо и Кота.