8 августа (Доминик Аррие)
«Лучезарный день. Дымка слегка пепельного тумана, явно вулканического происхождения, чуть снижает прозрачность воздуха. Съемки на ручье Мидаун. Во время съемки медведь средних размеров приближается к нам на расстояние по меньшей мере десяти метров. Слегка запахло паникой, когда зверь, вместо того чтобы убежать, сделал еще несколько шагов в нашу сторону… Только невозмутимый Жак продолжает снимать; удовлетворив свое любопытство, медведь наконец-то удаляется.
Во второй половине дня Жиль наносит нам ответный визит, без пленки, но с почтой. Традиционная партия в белот перед сном».
9 августа (Бернар Делемотт)
«6.30 утра: дождь. 10 утра: солнце. 12 часов: низкая облачность с настоящим секущим дождем… Вчера вечером мы свели на нет наш последний запас пленки: может быть, сегодня днем возникнет свежая порция киноленты, так как, по нашему убеждению, через двое суток в реке уже не будет лососей. Ночью медведи разорвали палатку, где хранилось оборудование, и слегка попробовали некоторые инструменты на зуб, но вскоре отказались от столь безвкусной пищи; дождь, который шел ночью, нанес большой урон. „Калипсо“ (радиосвязь скверная) испытывает примерно те же затруднения с пленкой, что и мы. Очевидно, сбой снабжения произошел из-за забастовки на воздушном транспорте. В такой глубинке, как наш Кадьяк, мы лишены возможности быть в курсе событий».
10 августа (Ив Омер)
«Погода ни рыба ни мясо, как мораль. Приготовления к работе на завтра. В конце дня приземляется гидросамолет — наконец-то привезли пленку».
11 августа (Патрис Инносенти)
«Этой ночью Жак и Бернар спали в зодиаке, чтобы застать медведей врасплох (и заснять, если будет возможно); с позавчерашнего дня звери бродят совсем близко от нашего лагеря. Они медведей якобы „вычислили“, тем более что кругом было очень темно. Никакого фильма, зато есть доказательство, что стопоходящие обладают некоторым умом, либо чувством юмора, либо тем и другим вместе.
Погружения в устье ручья Мидаун, на кладбище лососей. Солнечный день, то есть работа и энтузиазм».
12 августа (Доминик Аррие)
«Утренний подъем. Погода ясная и холодная. Жак, Бернар и Ив снимают важные этапы старения лососей. Я присоединяюсь к ним чуть позже, вместе с Беном, биологом. Новое погружение в устье ручья (на этот раз ручей Каньон): новое кладбище лососей. После полудня большая уборка. Вечером прощальный обед a la Гаргантюа со всеми нашими друзьями из ДРОА и Службы рыбного дела и охраны дикой природы США. Аперитивы. Гигантский ростбиф с картофелем в соусе (уф! наконец-то покончено с лососем!). Десерт. И бесконечные дискуссии о фото, медведях и китах».
13 августа (Бернар Делемотт)
«Гидросамолет прибыл в 8 утра. Я лечу в первой партии с Жаком. В 9 часов уже море… Ветер 40 узлов, аромат водорослей и иода, волны, в общем что-то движущееся, живое в конце концов. Я буквально воспрял. Статическое окружение гор и озер, в котором мы провели полтора месяца, имеет свою прелесть — это так благородно. Но там все же чувствуешь себя пленником. Море — это единственное, что дает достоверное и полное ощущение свободы…
Я не хочу затягивать описание этого дня: в конце концов возить ли оборудование в горы или на берег океана — что в лоб, что по лбу».
14 августа (Бернар Делемотт)
«День ожидания, который мы все проводим весьма с пользой (да! да!), погрузившись на рыбацкое судно, промышляющее лосося. Моряки такие же симпатичные, как их судно „Лили 21“: крепкие весельчаки, которые называют своего капитана „папой“. Ив в море, внутри сети, снимает панику и агонию лососей, попавших в ловушку. Страшные картины, которые в нашем сознании стыкуются с воспоминаниями о кладбищах лососей в озерах. Трагедия красных лососей… Все, что живет, должно умереть. Но мало животных, что от рождения несут на себе столь очевидное клеймо смерти, как лососи».
15 августа (Бернар Делемотт)
«И вот: „Калипсо“ у причала. Жаркие объятия друзей. На этот раз операция „Лосось“ действительно закончилась. Знаете, какая погода сегодня? Идет дождь».
Жизненный цикл
Итак, 15 августа кончается коллективный дневник членов экипажа „Калипсо“.
Вся группа вернулась в глубоком потрясении. Трагедия красных лососей потрясла Бернара Делемотта и его друзей. Но что было для них наиболее удивительным, так это роковой характер обстоятельств, ограничивающих жизнь рыб. У лосося от рождения до смерти нет возможности ни разу в жизни проявить личную инициативу для выражения свободной воли, для того, чтобы воспользоваться свободой. Скажу больше — кажется, что даже случайность не нарушает общего хода их жизни. Строгий детерминизм, определенный генетическим программированием, регулирует все фазы становления индивидуума. Вероятно, даже случайные факторы (наличие хищников, сети рыбаков, происшествия на водопадах и т. д.) выступают как железные законы, если рассматривать вид в целом: из 5000 икринок, отложенных самкой, менее 10 в конце концов дают особи, способные к воспроизводству, — и неважно какие. Это основное правило „сущности“ лососей…