— Ну и каков он из себя? — скучным голосом спросила женщина через щель.
— Высокий, светловолосый, часто носит синий костюм. Он писатель.
— Нет здесь такого, — сказала женщина. — Хотя, погоди-ка, это не с третьего этажа?
— Про этаж я не знаю.
— Был один такой, в синем костюме, — припомнила женщина. — Снимал квартиру Ройстеров на третьем, пока хозяева гостили у родни на севере штата.
— Это, может быть, он, только я думала…
— Да, он почти что всегда ходил в синем, — продолжила женщина. — Вот только насчет роста не уверена. Он прожил в той квартире почти месяц.
— Месяц назад это как раз…
— Да вы спросите у Ройстеров, они нынче утром вернулись. Квартира «три-би».
С этими словами женщина закрыла дверь. В холле было темно, однако на лестнице оказалось еще темнее. Лишь на втором этаже чуть брезжил свет в слуховом окошке под самым потолком. На лестничную площадку выходили четыре двери, безмолвные и неприветливые. Перед квартирой «два-си» стояла молочная бутылка.
На третьем этаже она остановилась и прислушалась. В квартире «три-би» играла музыка и слышались голоса. Она постучала, подождала и постучала снова. Наконец дверь открылась, и музыка хлынула на площадку — по радио передавали симфонический концерт.
— Здравствуйте, — вежливо обратилась она к женщине на пороге. — Вы миссис Ройстер?
— Ну я, — ответила женщина в халате, но при макияже — наверняка остался с прошлого вечера.
— Вы не уделите мне пару минут?
— Конечно, — сказала миссис Ройстер, но в квартиру не пригласила.
— Я насчет мистера Харриса.
— Какого Харриса? — Вопрос был задан ровным, безразличным тоном.
— Мистер Джеймс Харрис. Он снимал вашу квартиру.
— Вот оно что! — Миссис Ройстер посмотрела так, словно только сейчас ее заметила. — Он что-нибудь натворил?
— Нет-нет, все в порядке. Просто я его разыскиваю.
— Вот оно что! — повторила миссис Ройстер, распахивая дверь пошире. — Входите.
Она вошла, и хозяйка, обернувшись, позвала:
— Ральф!
В квартире вовсю гремела музыка; на полу, на диване и на стульях лежали раскрытые чемоданы. На столе в углу — тарелки и чашки с остатками завтрака. Молодой мужчина, поднявшийся из-за стола, в первую секунду напомнил ей Джейми.
— В чем дело? — спросил он, подходя к ним через комнату.
— Мистер Ройстер, — сказала она, повышая голос из-за музыки, — мне сказали, что в этой квартире одно время жил мистер Джеймс Харрис.
— Жил тут один тип, — согласился он. — А как его звали, не знаю.
— Но ведь вы сдавали ему квартиру в аренду, разве нет? — удивилась она.
— Лично я с ним дел не имел. Это один из приятелей Догги.
— Черта с два! — возразила его супруга. — Никакой он мне не приятель.
Она подошла к столу, намазала ломтик хлеба арахисовым маслом, откусила и проговорила уже менее внятно, размахивая бутербродом перед носом мужа:
— Это не мой приятель.
— Ты подцепила его на каком-то из ваших дурацких собраний, — напомнил мистер Ройстер. Он смахнул чемодан со стула рядом с радиолой, уселся и подобрал с пола журнал. — Я с ним за все время и дюжиной слов не перекинулся.
— Однако сказал, что неплохо бы сдать ему квартиру, — заявила миссис Ройстер, прежде чем снова откусить от бутерброда. — По крайней мере, ты ничего не имел против.
— Я вообще ничего не говорю про твоих приятелей, — отпарировал мистер Ройстер.
— Ну конечно. Если бы он и в самом деле был моим приятелем, ты много чего наговорил бы, — желчно заметила его супруга и откусила еще. — За этим дело не станет.
— Кончай трепаться, — сердито буркнул мистер Ройстер и уткнулся в журнал. — Закрыли тему.
— Видите? — Миссис Ройстер указала на мужа недоеденным бутербродом. — И вот так всегда.
Наступила пауза; тишину нарушала только музыка. Потом слабым голосом, уже не пытаясь перекричать радио, она спросила:
— Значит, он уехал?
— Кто? — озадачилась миссис Ройстер, отвлекаясь от банки с арахисовым маслом.
— Мистер Джеймс Харрис.
— Ах, этот! Надо думать, с утра пораньше. К нашему прибытию его и след простыл.
— То есть окончательно?
— Но при этом оставил все в лучшем виде. — Она обернулась к мужу. — Я ведь говорила, что он не создаст проблем. Я умею разбираться в людях.
— Случайно повезло, — буркнул мистер Ройстер.
— Ничего не пропало, — продолжала его супруга, обводя помещение широким взмахом бутерброда. — Все вещи на тех же самых местах, где мы их и оставили.