— А-а, ассалам алейкум, ака! — засветился парень. — Как ваше здоровье? Дома как? Конечно, помню. Хорошую торговлю благодаря вам делал. Больше прием не ведете?
— Больше не веду, — сказал Алекс и пошел догонять Владимира Юльевича.
Нет, что-то в ученом изменилось… Пуговица болтается.
Неужели только все эти дела с бомбой?
А Владимир Юльевич все шел, посмеиваясь… Потом вдруг притянул Алекса к себе и застучал быстрым шепотом:
— Все только начинается, Алекс… Я перепроверил формулы, обнаружил кое-какие просчеты. Важные просчеты! Все прежние разработки не годны, ведут в тупик, сырье было нечистым. Только не буду я этим заниматься, не дождутся! Раньше, раньше надо было им… Теперь — все! Опоздали, соколы, опоздали… Вера тоже меня поддерживает.
— Кто?..
— Алекс, ну какой же я! О самой главной новости не сказал. Боюсь, боюсь говорить, но, кажется, я женюсь. На Верочке.
Владимир Юльевич не слышал его смеха. Он нес свою радостную улыбку, как на подносе, и говорил:
— Мы встретились в тот вечер, когда Билла заталкивали в «скорую». Она стоит с чемоданом, плачет. Мне, конечно, было тогда не до нее. Потом мы снова созвонились. Я сводил ее в театр; она призналась, что ее никто никогда не приглашал в театр. Не в обиду вам будет сказано.
— Не в обиду, не в обиду… — прыскал Алекс, пытаясь задушить этот идиотский смех.
— Оказалось, что у нее уезжает свекровь, мать первого мужа, и хочет увезти ее сына. Кстати, очень умный, добрый мальчик, Леша. Вы не видели его?
Алекс мотал головой. Смех немного погас.
— Да, прекрасный мальчик, — продолжал Создатель бомбы. — Мы с ним играем в лото «Звери».
…Он познакомился с Вериной свекровью. У них, конечно, с Верой отношения были заморожены, но он пробил этот лед. Сейчас свекровь перешла жить до отъезда к своему как бы мужу, а они втроем — он, Вера и Леша — живут в двухкомнатной свекрови. Он продаст свою однокомнатную, отдаст свекрови деньги, в обмен на эту…
— Это тот новый номер, по которому я вам вчера звонил? — спросил Алекс.
— Да, — гордо сказал Владимир Юльевич.
— А этот ее… Слава?
Ученый поморщился:
— Вера видела его… С ним все в порядке. Открыл магазин женского белья и счастлив. — Помолчал. — Я тоже счастлив, Алекс.
У Алекса на языке вертелся один вопрос…
— Да, Алекс, — опередил его В.Ю., — у меня тоже на этот счет были капитальные сомнения. Но Вера сказала, что ее все устраивает. Что ей не нужно больше от меня, понимаете?
Да, Алекс понимает. Хеппи-энд, поплыли титры. Он придет к ним на свадьбу, подарит что-нибудь полезное; пусть они будут счастливы. Горько, горько.
Летний город, еще не успевший выцвести от безумного солнца, вертелся вокруг Алекса. Забегал вперед, заглядывал в лицо, сдувал с крыш разноцветную пыль, афганских скворцов, обрывки объявлений.
Район бывшего метро Горького и светился и кипел торговлей.
Скоро появится первый урюк. Вишня. Еще какой-нибудь дар природы. Алекс станет это покупать, мыть и есть. И снова искать работу.
— Я пригласить хочу на танец вас, — громко пел В.Ю., — и только вас.
Встречные женщины ему улыбались.
Алекс остановился.
Через дорогу снова перестраивали бывший магазин Марата.
Вместо прежней, поразившей его надписи — «Справедливость. Фирменный магазин» — приваривали новую.
Магазин «КНИЖНЫЙ ХЛАМ».
Название уже привлекало прохожих. Кто-то останавливался, расспрашивал строителей.
А Алекс смотрел на фигуру, стоявшую рядом со стройкой.
Стояла, отрешенно глядя на новый магазин. Джинсы; желтые крашеные волосы. Пустое усталое лицо.
Алекс стоял и смотрел на Машу.
Владимир Юльевич, успев уйти вперед, все пел о белом танце. Вот он заметил, что Алекса нет рядом, стал озираться:
— Алекс… Алекс, где вы… Алекс!
Был конец рабочего дня; толпа клубилась вокруг него, он вставал на цыпочки, делал ладонь козырьком. Ему предложили купить носки.
…Маша провела пальцами по пластиковой стене нового магазина, ссутулилась, закурила и пошла прочь. Через минуту ее уже поглотила толпа, текущая куда-то по своим делам в торговом районе бывшего Горького.