(Молчание.)
М. Б.: Но вы же хотели услышать все, с самого начала, верно?
Ф. У.: Верно.
М. Б.: А началось все с дождя. Да, можно так сказать. Если бы не дождь, я бы вряд ли затеял этот проект.
Ф. У.: Проект?
М. Б.: Посмертно оправдать Сару. Не могу объяснить, почему это стало для меня так важно. Ведь ее уже не было в живых. Хотя в известном смысле все началось отчасти и с этого тоже. Со смерти Сары. Ах, будь она жива. Тогда бы я мог обратиться прямо к ней. Но такой возможности не было.
Ф. У.: Вы жалеете?
М. Б.: О чем?
Ф. У.: Что решили помочь ей.
(Молчание.)
М. Б.: Как вам сказать? С одной стороны, на этот вопрос есть только один ответ: конечно, жалею, черт побери. С другой стороны… существует ли что-то более никчемное? чем сожаление? По-моему, едва ли. Что было, то прошло.
Ф. У.: Поэтично сказано.
М. Б. (беззвучно смеясь): Поэтично, но верно. Сейчас все это кажется таким далеким. Даже дождь и тот кончился.
Ф. У.: И что же случилось дальше? Вы позвонили Бобби Т. и сказали, что поможете ему?
М. Б.: Позвонил. Потом мы снова встретились. А дальше…
Ф. У.: Дальше?
М. Б. (шепотом): Дальше я, сам того не зная, начал копать себе могилу.
9
Поздний завтрак с Беллой. Священный элемент среди весьма сумбурной повседневности. Было воскресенье, и мне нужно было встретиться с Бобби, сообщить, что́ я намерен предпринять по делу его сестры. Утром я позвонил ему и сказал, что нам надо повидаться.
— Значит, вы поможете Саре?
Словно она по-прежнему жива.
Голос был ровный — ни радости, ни энергии. Бобби Т. выдохся, как пиво, слишком долго простоявшее открытым.
— Расскажу при встрече, — сказал я. — Приходите ко мне в контору после обеда, в четыре.
Затем я позвонил Люси, спросил, нельзя ли Белле побыть у нее, пока я встречаюсь с Бобби. Она сказала, что можно.
Перед воскресным завтраком Белла тщательно выбирала одежду. Я старался выработать у нее такую привычку, старался развить ее чисто женскую сторону. Бог весть, сколько раз я получал за это по шее. Считать одни вещи женскими, а другие мужскими, разумеется, неправильно. Но только не для меня. И довольно об этом, ведь Беллу воспитываю я и никто другой.
— Что ты наденешь? — спросила Белла, прокравшись в ванную, где я брился.
Она была в одних трусиках.
— Пожалуй, черные чиносы и голубую рубашку, — ответил я.
Я говорил с серьезным видом, чтобы она понимала: одежда — штука важная, и в два счета такие вопросы решать нельзя.
— А ты сама что выбрала?
Она склонила голову набок.
— Розовое лондонское платье.
Я улыбнулся. Лондонское платье вообще-то куплено в Копенгагене, но в английском магазине.
— Отлично, — сказал я. — Надевай.
Белла выбежала из ванной. Я слышал, как она возится в своей комнате, а немного погодя она опять вернулась.
— Помоги мне. — Она показала рукой себе на спину.
Я отложил бритву, застегнул платьице.
— Может, сделаем прическу?
Она покачала головой.
— Нет, спасибо, пусть останутся длинные.
— Ты имеешь в виду распущенные.
— Нет, длинные. Ну что, идем?
— Сейчас.
Немногим позже мы, держась за руки, вышли из дома. И пока ехали на такси в «Хага-Форум», Белла взахлеб рассуждала о том, что видит за окошком. — На детский праздник едете? — спросил шофер. — У нас поздний завтрак, — ответила Белла.
Говорят, что дети не способны усидеть на месте. А еще — что их не интересует еда. А вот я говорю, что все дело в правильном планировании и реалистических ожиданиях. Я, конечно, не рассчитываю, что она просидит за завтраком два часа, как маленький взрослый. Столько еды в ее тельце не влезет, да и непонятно ей, как много значит медленно наслаждаться едой. Вот я и позволяю Белле есть так быстро, как ей хочется, а потом она может порисовать или послушать сказку по моему телефону. Просмотр фильмов исключен. В ресторане это под запретом.
Сам я ем не торопясь и много. Потом читаю газеты, которые выбрал дома и захватил с собой. Иногда Белла ищет моего внимания, и я ей не отказываю. А в остальном позволяю ей заниматься чем угодно на ее стороне стола.
Как раз в это воскресенье я никак не мог сосредоточиться на газетах. Встреча с Бобби не давала мне покоя. Я чувствовал себя незащищенным и неподготовленным. Знал, что, прежде чем начинать работу, надо было обсудить это дело с кем-нибудь еще. Ну с какой стати тратить время на оправдание умершей женщины? Спасибо мне никто не скажет. И денег никто не заплатит.