Она почувствовала, как пухлые руки миссис Коллетт обняли ее, а над ухом раздался ее низкий, немного хрипловатый голос. «Конечно, я приду, Энн. Иногда здесь становится одиноко, но вместе мы можем хорошо провести время и повеселиться. А теперь выпьем по бокалу этого вина.» Вино было бледно-соломенного цвета.
«О, спасибо, я не могу, миссис Коллетт. Мне запрещено пить вино до вечера, а потом только…
«Нельзя, миссис Сэвидж? Зовите меня Эдит. Это Мансанилья. Некоторые очень сухие хересы называются Мансанильями, но это неправильно. Это другое, это вино само по себе, это… ну, попробуйте. Вы когда-нибудь пробовали что-нибудь подобное раньше?»
«Нет. Это как вода. Нет, это как огонь, только гладкий. Она снова отхлебнула. «Вот, у меня это было на языке, но прошло, и вкуса во рту не осталось. Теперь он снова появился! Он горький, Эдит, но ненадолго. Это вроде как полусладко, только на мгновение. Да ведь это очаровательно!»
«Именно так, Энн. Ты слишком долго была хорошей, прямолинейной, полезной Мадерой.
Когда пони осторожно заскользили вниз по последнему каменистому склону последнего холма, Робин оглянулся через плечо. Джагбир, шедший в двадцати ярдах позади него, выглядел неуместно верхом на лошади. Это был эффект от его формы пехотинца, которого не было, когда он носил свободную шерстяную робу и войлочные сапоги представителя племени хазарейцев.
Они возвращались после пятимесячных тренировок. Робин повернулся вперед и обвел взглядом Пешаварскую равнину. Вдалеке он увидел деревья, окружающие город и военный городок. На переднем плане пастух играл на дудочке на сарнаи, прислонившись спиной к скале и зажав винтовку между колен. Когда они подошли ближе, он встал, держа винтовку наготове. Робин сказала: «Пусть ты никогда не устанешь!»
«Пусть ты никогда не устанешь!»
— С тобой все в порядке?
— У меня все хорошо.
— С тобой все в порядке?
— Со мной все в порядке.
— Вы в добром здравии?
— Я нахожусь в добром здравии.
Пастух остался стоять у скалы, наблюдая за ними. Пони пошли дальше по каменистой равнине среди разбросанных по ней пасущихся коз. Солнце середины июля отражалось от усыпанной гравием поверхности, и жар волнами изливался с холмов, похожих на духовку.
В пешаварском военном округе немногочисленные прохожие с любопытством смотрели на них, когда они вели понурых лошадей к бунгало Хилдретов. Там Робин спешился. Было только за полдень, и семья еще не должна была спать. Он тихо позвал: «Кои хай!» Носильщик, прихрамывая, вышел из бунгало, удивленно поприветствовал его и поспешил обратно в дом. По приказу Робина Джагбир отвел пони в конюшню. Робин обнаружил, что у него все еще возникают трудности с языком гуркхали; прошла всего неделя с тех пор, как они снова заговорили на нем друг с другом.
Майор Хилдрет вышел на веранду с газетой в руке и, прищурившись, уставился в мерцающий полдень. «Ну, будь я проклят! Робин. Я говорю, заходи, парень.» В темном холле он схватил Робина за руку и пристально вгляделся в его лицо. «Ну, парень, ты такой же черный, как пиковый туз! Я имею в виду, что солнце тебя обожгло. Где ты был? О, предположим, тебе не позволено говорить мне, а?
«Афганистан, сэр. Это большая страна. Где Энн?
«Энн? Ты разве не знала? Вот, присядь на минутку. Энн… э-э… живет с миссис Коллетт с тех пор, как ты уехала. Гораздо удобнее, знаете ли… Я имею в виду, ну, парень, две женщины в одном доме! У миссис Хилдрет есть представление об Эдит Коллетт, но это не так. Она прекрасная женщина.
«Я понимаю, сэр,» сказал Робин, улыбаясь. Он вспомнил, что слышал какие-то сплетни о миссис Коллетт, когда был здесь в последний раз. Немного, потому что тогда с ним мало кто разговаривал. Со стороны Энн было мило и типично пойти к ней.
— Хочешь бокал пива, мой мальчик?
— Да, пожалуйста, сэр.
Носильщик принес пиво и разлил его по бокалам, подобострастно склонившись рядом со стулом Робин. Выпученные глаза майора Хилдрета осторожно пробежались по запыленной форме Робина. — Полагаю, в Афганистане вам мало давали пива?
— Нет, сэр.
«Много чего видел? Я имею в виду… хрррм… как там, наверху? Несколько подбородков его тестя задрожали от смущения, и он отвел взгляд в сторону. Бедняга, он действительно был добрым и тонкокожим, как газель, несмотря на свою внешность. Робин сказал: «Нет, сэр, я не видел никаких действий. Я думаю, если вы меня извините, я должен идти дальше.
«Обязательно? Ну что ж, султан! Скажи гуркху, чтобы привел лошадей. Хм.
— Передайте мой сердечный привет миссис Хилдрет, хорошо, сэр?