Робин подумал, прежде чем ответить. «Два дня. На вторую ночь я или мой человек проведем сюда осла и остановимся на минуту во дворе, как будто торгуем вразнос. На осла будут навьючены два пустых ящика, как у вас. Пока он во дворе, поменяйте ящики.
«Хорошо! Превосходно! — воскликнула женщина.
«На третье утро я отправлюсь на рассвете по дороге в Балх — той, что идет через Карши. Утром вы отправляетесь на охоту верхом, но без какого-либо багажа. Отправляйтесь на север. Объезжайте город, пока не встретите дорогу на Балх, затем спускайтесь по ней. Я буду ждать тебя. Нам придется снова отправиться в путь, как только ты приедешь, так что береги лошадей. Ты не можешь взять своего слугу. Он должен остаться здесь. Он может сказать, что не знает, почему вы не вернулись со съемок, если его спросят. Или он может сказать, что вы оба больны лихорадкой, оспой. Это зависит от того, насколько он дорожит своей шеей.
— Похоже, у тебя большой опыт в подобных делах, Хусро, — сказал Муралев со своей тихой резкостью.
«Нет. Но я живу в Афганистане.
Они оба рассмеялись, Муралев естественно, женщина — полнозвучно, слегка искусственно.
— Значит, на вторую ночь и на третье утро, — сказал Робин. Мне нужно двести рублей сейчас на покупку животных и по пятнадцать в день — еженедельно, авансом — пока ты со мной. Все золотом.» Он заметил, что это была женщина, которая дала ему деньги.
Позже в тот же день Робин завершил свои договоренности с Повиндой. Все прошло хорошо, и на рассвете третьего дня они с Джагбиром покинули Бухару. К седлу Робина была привязана веревка от головы вьючного пони, и Джагбир по пути погонял пятерых бегущих рысью ослов. С наступлением темноты Муралевы присоединились к ним в пустыне, и затем весь отряд прошел еще пятнадцать миль, прежде чем разбить лагерь.
На следующий день Муралевы галопом выехали впереди маленького каравана. За спиной у него был рюкзак коллекционера. На ней были мешковатые русские брюки и высокие сапоги, и она ездила верхом. Большую часть времени Робин видела их как маленькие точки в ясной, сухой атмосфере. Иногда игра света делала их очень большими впереди него и поднимала футов на двадцать или около того, так что казалось, что они несутся по воздуху высоко над поверхностью пустыни. Они часто останавливались, и Робин отмечал места, а когда добирался до них, внимательно оглядывался по сторонам, чтобы понять, что заинтересовало Муралевых. Иногда он ничего не мог разглядеть; иногда это были места, где трава пустыни была немного зеленее, чем где бы то ни было.
К концу дня он догнал их. Муралев небрежно перевернул страницу блокнота, в котором он что-то писал, и поманил его к себе. Когда он подошел ближе, Муралев показал ему книгу. На верхней странице теперь было нарисовано маленькое животное, похожее на белку. Робин видел многих из них возле этой дороги, когда ездил по ней в противоположном направлении. Это были дерзкие маленькие существа, которые сидели и болтали с путешественниками на расстоянии.
«Это суслик,» сказал Муралев. «Нужно записать много разновидностей. Вы видели какие-нибудь? Он пристально посмотрел на Робин сквозь очки.
Робин прикрыл глаза рукой и огляделся. «Туда. Он указал.
Муралев снял очки, вытаращил глаза и сказал: «Спермофилопсис. Не настоящий суслик, но он бы нам понравился.
«Сегодня ночью вокруг нашего лагеря будет много народу. Мы не можем здесь останавливаться. Мы должны идти дальше. Поднимайся! Робин дернул за повод вьючной лошади.
— Их легко поймать? — спросила женщина.
«Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь пробовал. Они нечисты, их нельзя есть верующим.
«Конечно. Что ж, давайте двигаться дальше.
Джагбир уже миновал их. Он не мог позволить себе остановиться, иначе ослы разбежались бы и начали пастись. Муралевы встали по обе стороны от Робина, все они достаточно мило поговорили друг с другом и в должное время прибыли на место постановки.
На следующий день после полудня Муралевы покинули лагерь, как только он был разбит, и пешком направились на северо-восток. В том направлении человек верхом на лошади или с пустынного холма мог разглядеть изломанные зеленые полосы растительности, отмечающие русло реки Карши, которая здесь состояла из множества протоков, которые петляли по пустыне, как заблудившиеся путники в поисках воды.
Джагбир отпустил ослов пастись. Робин увидела, что один из них побрел прочь. В качестве оправдания сойдет и это. Он сказал: «Один из ослов заблудился, дурак. Ты что, не можешь приглядеть за ними?»
Джагбир посмотрел на осла, который все еще был на виду, и сказал: «Ты хочешь, чтобы я пошел и нашел Его, господин?»