Он покачал головой. Он думал, что знает, что сделал бы Муралев, но власть была у женщины. Он поднял глаза. «Турфан, что теперь будет делать эта женщина? О чем она думает?
Джагбир ответил, когда ему потребовалось время, чтобы понять вопрос: «Она думает, что ты поедешь в Балх».
— Вы верите, что она поедет туда сама?
«Нет. То нападение бандитов было ложным. Она подстроила все это, чтобы избавиться от нас.
Робин не знал. Он не был уверен. Он был уверен, что Муралев не захочет возвращаться в Бухару; но у женщины была власть. Джагбир, вероятно, был прав насчет бандитов. В то время это было захватывающе и достаточно убедительно, но теперь, в его памяти, это не звучало правдой. Ничто во всей экспедиции не звучало правдой. Ему следовало бы предположить, что с того момента, как он прибыл в Балх и поинтересовался судьбой Селим-бека, в Бухару дошли слухи о нем и Джагбире и об их вероятной профессии — британских агентах. Затем Муралевы подобрали их с явной целью избавиться от них наиболее эффективным способом, который заключался в том, чтобы отослать их с хорошей подсказкой в неправильном направлении. Вот и все — за исключением того, что сам Питер Муралев был подсказкой, причем гораздо более важной, чем записные книжки или карты.
Он снова подумал о последнем сообщении Селим-бека. «Лошади, на север». Рано или поздно Муралев отправится на север, туда, где были пустынные равнины.
Он сказал: «Турфан, седлай коня. Мы возвращаемся в Бухару».
Они вернулись в Бухару поздно вечером, поселились в другом караван-сарае и в течение двух дней не осмеливались выходить до наступления темноты. Они продали ослов в Карши и сожгли ящики Муралевых на обочине дороги.
Если Джагбир был прав, то Муралевы также должны были вернуться в Бухару, предположительно, чтобы выяснить, чем они занимались до того, как решили разобраться с британскими агентами. Робин следил за их домом, но они не вернулись, и через пять дней он так забеспокоился, что решил напрямую спросить слугу о случившемся. Он должен был знать, где Муралевы. Они могли бы легко отправиться на север — в Самарканд или Ташкент, — вообще не проезжая через Бухару.
Наверху в доме горел свет. Робин звал и звал снова, и наконец напыщенный слуга-турок подошел к двери. Его глаза и грязный беспорядок в одежде подсказали Робину, что Муралевых здесь нет. Слуга, измученный угасающим запахом гашиша, рявкнул: «Ну?»
«Где твои хозяева? На нас напали бандиты, и нам пришлось разделиться. Потом я не смог их снова найти, поэтому вернулся сюда.
«Они не вернулись. Мужчина уставился на него большими глазами и ухватился за дверной косяк, чтобы не упасть. «Ты лжешь! Ты убил их!»
«Заткнись, дурак! Пришел бы я сюда, если бы знал? Ослик с их коробками потерялся во время песчаной бури. Я хочу объяснить им. Приходи ко мне в сераль у Мир-Арабской мечети, когда они вернутся.
Он вышел из дома и вернулся в Джагбир, подавляя желание убежать. Конечно, слуга мог что-то заподозрить? Вероятно, этот парень сам не был агентом, но у него мог быть приказ доложить главному российскому чиновнику здесь, если с Муралевыми случится что-нибудь неподобающее. Тогда солдаты эмира выходили на охоту.
В караван-сарае он сказал Джагбиру: «Нам пора идти. Ты запасся едой, не так ли?»
«Вчера. Куда мы направляемся?
«Самарканд».
Они отправились по Золотой Дороге в Самарканд, расположенный в ста двадцати милях отсюда. Теперь, ближе к концу сентября, в ночном воздухе чувствовалось дыхание суровой зимы, подстерегающей в степях. Лихорадка, которая пряталась все лето, выползла наружу, и зубы Джагбира застучали, а ночью он лежал весь в поту, одетый во всю свою одежду и кое-что из одежды Робина. Утромпутешественники на стоянках сильно кашляли, их охватила необычная скованность, и они вслух подумали, что стареют.
Каждый день Робин высматривал Муралевых на дороге, но не видел их. На пятый вечер он приехал с Джагбиром в Самарканд. Снова началась рутина — разговоры, чаепитие, слушание. Здесь воздух был свежее, чем в Бухаре, а город несравненно красивее. Бирюзовый купол гробницы Тамерлана, словно видение, нависал над беспокойными приходами и уходами Робина. По вечерам он молился на улице, где мог видеть его. Ночью с Зарафшана дул холодный ветер, а днем с минарета он мог видеть горы. Здесь Александр убил своего особого спутника Клейта. Где был Петр Муралев?