[…]
Аэропорт встретил нас с дочерью привычным для себя шумом, автомобильными гудками и суматохой, созданной людьми. Кто-то кого-то провожал, кто-то кого-то встречал, кто-то бегал из угла в угол и не мог понять, куда ему дальше идти. Я же всегда любила просто спокойно стоять и рассматривать людей в подобных местах. Точнее, их настоящие эмоции. У одного на лице изображена непередаваемая грусть и боль, у другого радость от долгожданной встречи, у третьего серьезный и деловой настрой для важной бизнес-встречи. Люди, сами того не понимая, в такие моменты выглядят такими живыми. И за этим довольно интересно наблюдать. Хотелось бы знать, что сейчас отражается на моем лице? Надеюсь, люди не пугаются, когда, проходя мимо, ненароком кидают взгляд на меня.
— Мы же сюда ещё вернёмся? — спросила Тася, с надеждой в глазах посмотрев на меня. В её голосе слышались четкие нотки горести. И этому невозможно было удивиться. Конечно, ей не хотелось отсюда уезжать. Особенно сейчас, когда она только-только узнала имя своего родного отца, которого ждала столько лет.
— Конечно, вернёмся, солнышко, — нежно приобняв дочь за плечо, я устремила свой задумчивый и всё ещё не до конца уверенный взгляд в некуда. Мы обязательно сюда вернёмся. Да, разумеется. Возможно, даже очень скоро. Мне лишь нужно немного времени, чтобы всё продумать и не допустить больше ни единой ошибки.
Мысль о том, что все мои ошибки были совершены, по факту, именно из-за того, что я чересчур много думала, не давала мне покоя. Перед глазами, словно в фильме, пролетели воспоминания всех моих разговор с мамой, с Гагариной… «Измена» Димы, беспрерывные истерики, удачное появление Вани, беременность, свадьба, встреча с Ириной, переезд, возвращение… Вся моя жизнь в то время была похожа на сильнейший смерч, полностью созданный из лжи, фальши и страхов. Столько раз я анализировала свои поступки, столько раз пыталась понять… Не смогла. У меня не получилось. Как тогда это может получиться у других людей? У Димы?
— Мама, у тебя телефон звонит, — слабенько дёрнув меня за руку, Тася кивнула головой на гаджет, который находился у меня в кармане.
— Что? — не сразу поняв, что конкретно сказала мне дочь, спросила я и слегка нахмурилась. Только почувствовав очередную вибрацию где-то в области бедра, я поняла, что мой телефон призывает меня ответить на звонок. — Дима? — не скрывая своего искреннего удивления, переспросила я, принимая вызов. Билан прекрасно знал, что примерно в это время у нас с Тасей уже вылет. Не самое удачное время для звонков. И он это понимает. Мы специально договорились не прощаться с ним перед вылетом, аргументируя это тем, что незачем тратить нервы на лишние сопли, когда следующая встреча случится обязательно скоро.
Пелагея, почему твои коленки так предательски дрожат?
— Поль, я как-то иначе представлял себе знакомство с дочерью, — и сердце на мгновение остановилось. Почему так тихо вокруг?
Готова поклясться, я чуть было не выронила из рук телефон. Я как-то иначе представлял себе знакомство с дочерью. Что? Этого не может быть. Он не мог узнать. Это шутка?
— Как ты… — с трудом дыша и не понимая, чего я испытываю больше: печали, что это всё вскрылось именно сейчас, при таких обстоятельствах, или же счастья от того, что эта тяжёлая стена многолетней лжи за один миг рухнула, прошептала я.
Словно почувствовав что-то за своей спиной, какое-то внеземное ощущение, я медленно развернулась на сто восемьдесят градусов, параллельно с этим опуская руку со своим гаджетом вниз. В нескольких метрах от меня стоял тот, ради которого умереть, наверное, было бы не так уж и горестно. Тот, кто подарил мне не только неугасаемую все эти долгие годы любовь, но и лучик света, заставивший меня в нужный момент жить. Тот, кто за каких-то жалких несколько дней смог вернуть всё на свои прежние законные места. Как ты это сделал, черт возьми? Весь мир, ещё буквально пару секунд назад так активно существовавший вокруг нас, резко замер. Люди исчезли, шума как будто и не было, никакого бега, тишина…
Я просто люблю тебя,
Я просто бегу за тобой.
— Папа! — отпуская мою руку, Тася как можно скорее побежала Билану навстречу. Всё остальное происходило словно в замедленной киносъемке. В моей памяти это отдавалось лишь какими-то яркими вспышками отдельных картинок. Вот Тася подбегает к Диме. Вот он хватает её и поднимает воздух. Вот он уже изо всех сил прижимает её к себе, смахивая с детского лица прозрачные слёзы.
Прости! Прости, что не сделала этого раньше. Твою мать! Дима, прости!
Пытаясь подавить в себе подкатывающую истерику, я прикрыла рот руками, спешно направляясь к двум самым дорогим мне людям. Я даже не помню, скольких людей я сбила на своём пути и сколько раз кинула небрежное «простите» в своё оправдание. Я просто шла, не замечая никого и ничего вокруг. Всё это так чертовски нелепо.
Но не обмани меня,
Не знаю любви иной.
— Иди ко мне, — притянув меня к себе, Дима зарылся носом в мои волнистые волосы, при этом продолжая держать на руках нашу дочь.
— Прости меня, — уткнувшись носом в родную шею, произнесла я, почувствовав, как по моим щекам катятся слезы. — Я так сильно тебя люблю.
— А знаешь, как я вас люблю? — вопрос не требующий ответа. — Ты такая дурочка, Поля.
Я просто люблю тебя.
Они ещё долго так простоят втроём. Ещё долго будут вытирать друг другу слезы и просить друг у друга прощения за все эти годы, проведённые с другими людьми. На них будут смотреть проходящие мимо пассажиры и удивлённо коситься сотрудники. Но они никого не будут замечать. Весь этот мир уже не для них.
И, конечно же, никто из них уже никуда сегодня не улетит. Билеты будут безжалостно отправлены в ближайшее мусорное ведро, а все дела отложены на неопределённое количество времени.
Чуть позже их телефоны будут разрываться поздравлениями и такими же искренними слезами друзей и близких. Все будут рады. Действительно рады.
Совсем скоро у всех троих будет в документах одна и та же фамилия. Никаких пряток, секретов или тайн. СМИ только и будут успевать издавать новые статьи и запускать сенсационные выпуски.
У Поли выйдет новая программа. Дима разработает необычный формат своих выступлений. А Таисия Дмитриевна наконец-то пойдёт в школу.
Они втроём заново обустроят дом и подготовят особенную комнату. Ведь скоро всех ждёт ещё одна новость – в семье долгожданное пополнение.
Они будут периодически ссориться, бить посуду и обмениваться злобными взглядами. А потом начнут брызгаться ледяной водой, которая льётся из крана, и разрывать подушки, ударяя ими друг друга.
Их дом обязательно будет наполнен смехом и жизнью. Они не один раз сделают в нем ремонт и перепланировку. Чем больше семья – тем больше должно быть места. Они заслужили этого.
Странно… Но они обязаны были пройти эту историю. Только благодаря тем трудностям и многолетним ссорам они научились ценить. Ценить себя, ценить друг друга, ценить любовь, которую они всё же сохранили.
Они узнали, что такое жизнь друг без друга. Почти в одиночку. Такая жизнь им не понравилась. Всем троим.
И они всё исправили. У них получилось. Они смогли.
Никто и никогда так и не узнает, почему их не отпускало, почему их чувства прошли сквозь столько лжи и горя и остались прежними.
Как они сумели восстановить то, что закончилось ещё столько лет назад?
Всё просто… Изначально ничего и не заканчивалось. Потому что в жизни действительно есть то, что остаётся с нами на всю жизнь…
К О Н Е Ц