– Прошу прощения, майстер инквизитор… – начал он; Курт перебил, уже несколько справившись с голосом:
– У меня мало времени. Ты старший?
Если сейчас солдат проглотит это «ты», с трепетом ожидая реакции, подумал он, то первый шаг будет одолен…
Тот кивнул – медленно, словно раздумывая, как лучше следует ответить.
– Хорошо, – продолжал Курт, стараясь не дать ему опомниться. – Мне нужен один из твоих верховых. Сейчас. Вон тот.
Солдат обернулся на парня, попятившегося под двумя направленными на него взглядами, и снова посмотрел на Курта:
– Зачем?
Долю секунды он решал, как лучше поступить – смягчить тон разговора, постаравшись впечатлить этого вояку важностью любого дела Конгрегации и почетом, каковым следует считать помощь ей, или заговорить доверительно, показав, что и человек со Знаком может быть просто человеком, которому бывает нужна помощь, или же продолжать в прежнем духе. В первом случае есть риск нарваться на долгое обсуждение важности невнятных дел Церкви по сравнению с доставкой хозяйской брюквы в целости на отдаленный рынок. И не факт, что из этого разговора, если он затянется дольше, чем на минуту, Курт сумеет выйти с честью, ибо для этого человека уцелевшая брюква несомненно важнее высоких материй. Во втором случае есть риск оставить о представителях Конгрегации неверное впечатление – как о людях, не умеющих идти до конца и не знающих себе цену. Остается продолжать сжимать кулак, готовясь в случае необходимости стукнуть им по воображаемому столу…
– Это тебя интересовать не должно, – заставив себя посмотреть в глаза собеседнику, ответил Курт тихо, и – о чудо! – получилось; солдат смешался, отведя взгляд, замолчал на мгновение, а потом махнул рукой, подзывая парня.
Тот тронул коня излишне резко, подъехав впритирку, потом, спохватившись, сдал назад, слез с седла и приблизился, переводя взгляд со своего главы на майстера инквизитора, который отметил про себя, что не ошибся в выборе, – этот полетит стрелой, без остановок и передышек, лишь бы не встретиться с ним снова…
– Дальше вы поедете без него, – сообщил Курт, меряя парня взглядом. – Этот человек остается со мной. Свободен.
– Я не хотел бы показаться непочтительным, – уже не столь уверенно начал солдат; помолчал, глядя на подчиненного странным взглядом, и снова повернулся к Курту: – Только один вопрос: он что-то натворил?
Сын, вдруг осенило Курта. Ну, конечно. Внешнее сходство минимально, но оно есть, и с возрастом будет все больше; упряжь обеих лошадей, как стало видно вблизи, почти одинаковая, даже одежда в чем-то, несмотря на отсутствие общей формы у сопровождающих обоз солдат, у этих двоих была схожа. Вот в чем дело. Обкатка начинающего бойца на сопровождении – относительно безопасная тренировка на выносливость и умение держаться в седле подолгу. А тут такое…
Лицо удалось сохранить даже не каменным – железным.
– Нет.
Теперь можно было проявить немного мягкости, не боясь уронить достоинства, и Курт улыбнулся, постаравшись, чтобы это было сделано едва-едва и не слишком дружелюбно.
– Ничего с твоим сыном не случится. Езжай. Расходуется мое время.
В глазах солдата любой, даже не слишком внимательный собеседник, сейчас не мог не увидеть облегчения и пораженного, почти испуганного удивления осведомленностью, казалось бы, случайно встреченного на дороге инквизитора; и ладно, подумал Курт, глядя, как тот взбирается в седло, прощаясь с парнем взглядом, и медленно направляет коня в сторону замершего в молчании обоза. Пусть поломает голову.
На парня он пока не смотрел, следя за тем, как медлительно мало-помалу удаляются телеги и всадники; старый солдат шагов через двадцать кинул взор на сына и, повстречавшись взглядом с Куртом, поспешно отвернулся. Парень же переминался с ноги на ногу, тиская в руках повод, и, кажется, опасался даже дышать, не говоря уж о том, чтобы поторопить господина следователя с разъяснениями. Наконец, когда люди и повозки в отдалении стали казаться игрушечными фигурками, Курт обратился к нему, теперь менее жестко, но по-прежнему стараясь смотреть прямо в глаза.
– Как твое имя? – спросил он, придавая голосу ту интонацию, с которой общались со своими подопечными наставники академии святого Макария; парень шумно сглотнул, еще более выпрямившись, взгляд забегал, пытаясь не отвращаться от его глаз и одновременно не встречаться с ними.