И, похоже, живым отсюда не выйду, подумал Карфакс.
– Вы умерли в 1872 году? – спросил он. – Вам, должно быть, пришлось чертовски долго приспосабливаться к нашей эпохе. Она должна была показаться вам неуютной, даже страшной. Вы, скорее всего, не понимали значения доброй половины слов, составляющих наш язык.
– Я приспосабливаюсь ко всему очень быстро, приятель, – сказала она. – Сначала пришлось затаиться на 2 недели, сказавшись больным. Все, что кажется для вас таким простым, давалось мне с трудом. Например, видеофон. На определенном этапе потребовалось посещение публичной библиотеки. О, каким испытанием явился для меня первый выход на улицу! Я набрал кучу книг, чтобы изучить современную эпоху. Это было одной из многих ошибок. На самом деле можно было бы прочесть их на экране своего телевизора, сделав запрос. Но я учился. О, как я учился!
– Одной из ошибок, которые вы совершили, было убийство дяди Руфтона, – сказал Карфакс. – Гораздо проще было бы вселить в него какого-нибудь покладистого эмса, и у вас не возникло бы проблем с Пат. Ведь именно с нее начались все ваши неприятности.
– Да, это было ошибкой, – согласилась она. – Но ведь все обошлось для меня благополучно, не так ли? Впрочем, мы с вами заболтались. Пора приступать к делу.
Карфакс вздрогнул.
– Но вы так и не рассказали мне, кем являетесь на самом деле.
Лениво поднимаясь с дивана, она ухмыльнулась.
– Ох, как вам хочется оттянуть время! Ладно. Я расскажу вам. В свое время. А пока что мне нужно достать шлем.
– Шлем?
– Разумеется. Для более полного контроля. Видите ли, эмс может быть извлечен просто с помощью дисплея – это не только аппарат визуализации, но и что-то вроде механизма, пробивающего брешь между нашими мирами. Прибегать к его помощи довольно опасно – эмс может вселиться в кого-либо из невинных свидетелей, проигнорировав лицо, которое ему предназначалось. И, кроме того, не все эмсы могут осуществить прорыв, а только те, кто обладает достаточно сильной волей, чтобы пробить барьер. Вашему дяде почти удалось сделать это во время разговора с вами, но напористости ему все же не хватало. Поэтому я велел своим ученым разработать направляющее устройство – шлем.
– Каким же образом можно предопределить поступки электронного существа? – спросил Карфакс.
– Не знаю. Но в какой-то степени можно, – ответила она. – Не забывайте, что «электромагнитные существа» – всего лишь термин, используемый нами для прикрытия нашего собственного невежества в отношении их подлинной сущности. То, что вы видите на экране, является всего лишь электронным аналогом. Но хватит трепаться. Здесь вам не тысяча и одна ночь. Честно говоря, вы мало похожи на Шахразаду.
Да уж, подумал Карфакс. Это – конец.
Она равнодушно смотрела на него.
– Да, и не пытайтесь кричать. Все равно ничего не поможет. Ваших соседей с обеих сторон нет дома. Старая леди Аллен уехала навестить сестру в Оклахому, а Баттертоны укатили в отпуск.
Карфакс ничего не ответил.
Как только ее стройная фигура скрылась из виду, он, приподняв кресло, начал медленные и мучительные микропрыжки в направлении машины. Кресло на его спине было гигантским панцирем, а сам он – покалеченной черепахой, пытающейся изобразить из себя кенгуру. Сервировочный столик был всего в двух с половиной метрах от него, но при скорости в десять сантиметров за один прыжок это расстояние казалось ему километром. Каждая попытка уменьшала его и без того, мизерные силы, уже после первого прыжка он вспотел от боли.
Ему пришло в голову, что она, наверное, подсматривает за ним в щелочку и тихо хихикает, дожидаясь момента, когда он будет на волосок от цели.
А от какой, собственно, цели? Он еще понятия не имел, что будет делать, добравшись до машины.
Нет, вряд ли она прячется. И ей нужно совсем мало времени, чтобы подняться на 14 ступенек, пройти по коридору в спальню и оттуда выбраться на чердак. Видимо, шлем лежит на чердаке, где лежал «Медиум».
Да, времени было мало. Но он не имел права не попытаться. Вот если бы...
Словно бы в ответ на его мысленную мольбу, наверху зазвонил телефон. Только бы это не было звонком по неправильно набранному номеру, только бы это был кто-нибудь, настаивающий на разговоре с ним!
Нет, лучше не надо. Она спустится, станет вне поля зрения передающей телекамеры видеофона и направит на его голову пистолет. У него будет хотя бы возможность завопить что есть мочи. Пусть он умрет, но на другом конце линии поймут, что здесь происходит что-то не то. Ему все равно умирать. А она окажется в весьма затруднительном положении.