– Никакой, – Татьяна подошла к Сергею, который пытался подняться. – Мы, между прочим, пришли по делу: нас вызвали найти мальчика.
– Мальчика? Какого ещё мальчика?
– Сына хозяина этого дома!
– Хозяина дома? А зачем его искать? Никто никуда не пропадал: мой сын в надежном месте! Он под моей защитой уже третий день! Его отец, этот безмозглый тип, когда я была жива, не уделял ему особого внимания. Что уж говорить теперь, когда я перешла по ту сторону жизни. Только одни деньги на уме, да эти…
– Так это вы скрываете мальчика? Как же так? – Татьяна от волнения несколько раз обвела помадой губы и дрожащей рукой положила ее в сумочку.
– На это у меня были веские причины, уж поверьте мне, милое дитя! Если бы не мои знания и сила, мой мальчик, действительно, мог пострадать. А так с ним всё в порядке! И пока я не удостоверюсь, что контролирую ситуацию, он ни за что не покинет своего убежища, о котором знаем только мы с ним.
– Да что здесь такое могло произойти, чтобы вы его спрятали?!
Королева подошла к охраннику, который лежал неподвижно, словно срубленный дуб в дубраве, и, удостоверившись, что он без сознания, рукой поманила Татьяну и Сергея подойти ближе к себе.
– Они все здесь заодно, никому нельзя верить. Видите на картине позади меня уменьшенную деталь рупора граммофона?
Сергей в это время снял глазок с поломанной оправы и, глубоко вздохнув, принялся внимательно слушать, что ему пересказывает Татьяна.
– Этот слуховой аппарат называется таубгэрет. С помощью его можно слушать голоса из нашего с тобой мира, – королева на секунду замолчала, и Татьяне было видно, как ей тяжело даётся объяснение. – Но он – всего лишь одна из деталей прибора под названием «ловец призраков», который построил в конце девятнадцатого века один талантливый инженер по фамилии Готлиб. С помощью прибора можно не только видеть и говорить с давно умершими людьми, но, как оказалось, и взаимодействовать с ними, – после того, как Таня произнесла фамилию Готлиба, Сергей как-то странно закашлялся и хотел уже было открыть рот, но королева продолжила свой рассказ, и ему ничего не оставалось, как дожидаться конца повествования. – Но, люди называли его шарлатаном, и все думали, что он использует какие-то фокусы, чтобы их одурачить. Это продолжалось до тех пор, пока в 1914 году не началась война. Вот тогда военные и заинтересовались его изобретением. И вещь, которая была создана, чтобы продемонстрировать достижения науки, вдруг стала самым опасным предметом на земле!
– Это еще почему? – Татьяна с трудом пыталась понять сказанное королевой.
– Нельзя смешивать эти миры: мир живых и мир мёртвых! Наступит вселенский хаос, и человечество будет обречено!
***
– Да, это всё интересно, но причём тут ваш сын, Ваше Величество? – Татьяна достала помаду и легонько подправила уголки губ.
– Виктория…
– Королева Виктория? – сорвалось у Сергея с губ.
– Да нет же. Не королева и не Её Величество. Просто Виктория! Несколько лет назад мой благоверный, пытаясь искупить свою очередную измену, заказал мой портрет в монаршем одеянии. Я была против этого. Но сейчас даже рада. Уж лучше быть королевой здесь, чем никому не нужной домохозяйкой – там!
Виктория медленно прошлась по залу, собираясь с мыслями.
– Всё началось год назад, когда мне удалось купить этот прибор у внука двух его хранителей. Пожилые люди наотрез отказались его продавать, когда были живы. Как сейчас помню, старика звали Михаилом, а его супругу – Марией. Они мотивировали свой отказ тем, что владелец этого предмета подвергает себя большой опасности, и только у них дома тот может находиться на хранении без серьезных последствий для окружающих.
– Михаил и Мария? Я не ослышался? – Сергей переспросил у Виктории, и она утвердительно кивнула. – А не тот ли это Михаил…
– В общем, я добилась своего. Этот прибор всё-таки попал мне в руки. Эх, зря я их не послушала тогда. Ровно через неделю я попала в аварию и погибла. Какой-то велосипедист, как мне показалось, появился у меня прямо перед машиной, и я, уходя от столкновения, врезалась в дерево.
– Как жаль вас, – всплакнула Татьяна.
– Видно, судьба моя такая! – продолжила Виктория. – А очнулась ровно через сорок дней после своей гибели уже в картине, в этом платье. Но больше всего мне было жалко моего сыночка. Я почти каждый день видела, как он плачет и зовет меня. А однажды он нашел в моих вещах тот самый прибор и приложил к уху. И тут произошло невероятное: он меня услышал!