18
Романтика Парижа
Первое, что поразило Мэнди, когда они зашли в номер, — чудесный аромат. Везде горели свечи, а покрывало с постели уже было снято. Мэнди ожидала, что станет нервничать, но чувствовала себя красивой и смелой. За вечер, проведенный с Томми, она вновь обрела это слегка забытое ощущение.
За все время, пока они болтали, Мэнди ни разу даже не вспомнила о Джейке, а после второй бутылки шампанского Томми стал ее расспрашивать:
— Мэнди, можно я буду с тобой откровенен?
— Да, конечно.
— Ты ведь с мужчиной собиралась сюда приехать. Мне просто не верится, что такая красавица, как ты, могла приехать в Париж и остановиться в этом отеле просто с другом.
Мэнди впала в глубокую задумчивость.
— Да, ты прав, — наконец ответила она. — Но это очень долгая история.
— Так у нас вся ночь впереди — расскажи.
— Не хочу вдаваться в подробности, — ответила Мэнди с мягкой улыбкой, — поэтому буду краткой. Я по уши влюбилась в женатого мужчину. Поначалу все шло чудесно, но со временем он опять переключился на семью, а я стала для него просто забавой. Эта поездка задумывалась, чтобы восстановить наши отношения, но он так и не пришел на вокзал. Больше того, он не верил, что я смогу уехать сюда одна, без него. Давай больше не будем о нем. Пусть эта ночь будет нашей.
Мэнди поставила свой бокал на столик и, соблазнительно покачивая бедрами, направилась к Томми. Она сама себе не верила: она хотела этого мужчину, он ей был нужен, впервые за долгое время с нее будто сняли тяжкий груз. Она была с мужчиной, у которого нет тайн, которого не надо прятать. Казалось, в мире не осталось никого, кроме них двоих.
Мэнди взяла его за руку и повела к кровати. Она легла и протянула к нему руки, и он легким движением накрыл ее своим телом, обнял и с большой нежностью поцеловал. С губ Мэнди вот-вот готов был сорваться стон наслаждения. Да, она по-настоящему его хотела.
Они с наслаждением друг друга раздели. Оба сильно завелись. Томми не мог оторвать взгляда от обнаженной Мэнди.
— Ты само совершенство, сама женственность. Ты такая красивая!
Мэнди глядела на его плоский живот, мощные плечи, поросшую волосами грудь и длинные стройные ноги. Он сводил Мэнди с ума.
Томми обхватил руками ее грудь, нежно ласкал и целовал ее, а затем медленными, плавными движениями он стал спускаться все ниже и ниже, раздвинул ей колени и, казалось, целую вечность ласкал ее языком и губами. Он поднял голову и, видя ее наслаждение, стал потихоньку ее разворачивать, намекая на ответные ласки, и Мэнди тоже активно включилась в игру. Это было невыразимо приятно. Томми сдерживался из поздних сил, и вот он уже вошел в нее. С ним ей было хорошо и спокойно. Она была рада, что доверилась выбору своего сердца.
От каждого его движения у Мэнди по всему телу проходила волна наслаждения. Поначалу он двигался медленно и аккуратно, затем стал чуть настойчивее, а вскоре и по-настоящему неистовым. Мэнди вся изогнулась — ей хотелось большего. Томми тоже не мог насытиться. Они тесно переплелись, они то и дело переворачивались, менялись местами. Вскоре Мэнди оказалась сверху, прижимая его к себе, чтобы он вошел еще чуточку глубже. Наконец оба достигли пика наслаждения. Томми крепко обнял ее, и так они оба уснули.
Наутро Мэнди проснулась, услышав из ванной пение Томми. Она потянулась. По телу разлилась истома, в мышцах чувствовалась блаженная усталость. Она спала как младенец.
В комнату вошел Томми в банном халате. Он вел себя совершенно естественно.
— Пойдем, bella, [11] — сказал он с улыбкой, — над Парижем светит солнце, и нам многое сегодня предстоит осмотреть. Я устрою тебе небольшую экскурсию.
Томми был такой милый, ему так хотелось показать Париж этой прекрасной женщине, которая вошла в его жизнь, будто по волшебству. Он осторожно стал ее поднимать.
— Пойдем, bella, — повторил он, — иди в душ, одевайся, давай не будем терять ни минуты этого чудесного дня.
Мэнди была в восторге от его уверенной манеры говорить. Она вскочила с постели и, провокационно покачивая бедрами, оглянулась на пороге и послала ему воздушный поцелуй. Благодаря ему она вновь чувствовала себя настоящей женщиной.
Томми засмеялся.
Одетая мило и изящно, Мэнди вышла из гардеробной. На ней были узкие черные джинсы и черные ботинки «Ugg» с меховой окантовкой. Она надела бежевую блузку, а поверх — чудесный черный кашемировый кардиган. На улице было морозно, и ей не хотелось простыть во время их совместной прогулки. В уши она вставила простые серебряные сережки-колечки, а запястье украсила несколькими тонкими серебряными браслетами. Волосы Мэнди собрала в простой конский хвост, а неброский макияж в бежевых тонах придавал ей естественный и вместе с тем сногсшибательный вид.
— Какая же ты у меня очаровательная, bella. Я заказал нам в номер кофе с круассанами, так что иди завтракай, и пойдем, как только будешь готова.
— Боже, — хихикнула Мэнди, — я провела ночь с потрясающим итальянцем и чувствую себя просто восхитительно.
— Да, bella, мне тоже очень хорошо было с тобой.
Они оба рассмеялись весело и беззаботно.
Париж встретил их ярким, слепящим солнцем.
Мэнди достала из сумочки солнечные очки «Givenchy», и Томми достал из кармана пиджака свою пару очков от «Givenchy». Мэнди уставилась на него. Перед ее мысленным взором пронеслись картины минувшей ночи. Вот это настоящий мужчина до мозга костей, и он так ей подходит. На долю секунды ей захотелось, чтобы ночью с ней был Джейк, но он сам выбрал, где ему быть. Ему же хуже. Мэнди выкинула из головы мысли о прошлом, взяла Томми под руку, и они отправились гулять. День обещал быть незабываемым.
Гуляя по Парижу, они выглядели как счастливая влюбленная пара. Они заходили в антикварные лавочки на узких извилистых улочках и в магазины «Dolce & Gabbana», «Givenchy» и «Yves Saint Laurent». А еще Томми отвел ее в совершенно уникальный бутик, где она сама составила себе духи. Конечно же экскурсия по Парижу не была бы полноценной, не поднимись они на Эйфелеву башню и не осмотри Триумфальную арку.
К тому времени они оба просто умирали от голода. Томми поймал такси и повез Мэнди обедать в отель «Ritz».
Мэнди заворожила и история отеля, и его неповторимый декор.
— Здесь любила останавливаться сама Коко Шанель. Мне повезло — несколько раз во время модных показов мне удавалось фотографировать ее потрясающие костюмы. Это было незабываемо.
— Ух ты! Просто не верится, — ответила она.
— А знаешь что, Мэнди? Я ведь не богач. Я, конечно, не бедствую, но главное — я люблю свое дело, поэтому меня можно назвать самым богатым человеком в мире.
Мэнди прекрасно поняла, о чем он говорит: у него на лице было написано, как он любит свою работу.
— Я только одного не могу понять, Томми. Как так получилось, что у тебя никого нет?
— Ну, это не такая уж долгая история. Я влюбился в одну прекрасную американку, я и до сих пор ее люблю. И самое грустное, я знаю, что она тоже меня любит. — Он откинул темную челку со лба. — Мы пытались жить вместе, но постоянно сталкивались с препятствиями. Нас разделяло слишком большое расстояние, и мы не научились поддерживать отношения — пути наши разошлись, несмотря на всю любовь. Вот уже полгода прошло, а я до сих пор не могу ее забыть. Мне очень одиноко.
На его лице читалась искренняя грусть, но вскоре он опять широко улыбнулся, и его васильковые глаза опять засияли.
— Пойдем, bella! До вечера еще далеко, и нам предстоит еще много всего увидеть.
Мэнди обратила внимание, что в крупных магазинах, даже в «Colette», ей не мерещилось подозрение во взглядах окружающих. Никакого стресса. Ни ей, ни Томми не приходилось то и дело оборачиваться в испуге, что их могут заметить вместе и догадаться, что она пришла сюда с женатым любовником. Сейчас ей не приходилось прятаться, опасаться сплетен, бояться. Она чувствовала себя так раскованно, так спокойно, будто они с Томми всю жизнь друг друга знали.