— Слушаю вас.
— Это я.
— Вот и хорошо. — Журчание прекратилось. — Представляешь, сейчас какая-то женщина покупала у меня миндальные пирожные. Высокая и худая. Тусклые рыжие волосы. Красивые глаза. Она была у тебя?
— Да, но это не клиентка. Так что можешь не читать мне проповеди о ее немедленном спасении. Она временно заменит Линни.
— Что-то в ней есть такое… Бьюсь об заклад, она по гороскопу Дева. Назови дату ее рождения.
— Ни за что. Ужин в восемь?
— Да, пожалуйста. Нам нужно поговорить. Лу думает, неплохо бы осенью полутешествовать автостопом по Европе.
— Только через мой труп. Я оплатил ее учебу в первом семестре.
— Пойми, Гейб, ты не имеешь права диктовать своей дочери, как жить.
— Имею. Ей всего восемнадцать. Слишком рано бродить по Европе в одиночку.
— Мне было столько же, когда я вышла за тебя.
«И взгляни только, к чему это привело!»
— Хлоя, она идет в колледж. Если ей там не понравится, поговорим после первого семестра.
— Хорошо, — вздохнула Хлоя. — Кстати, насчет Девы…
— Нет, — отрезал Гейб и повесил трубку. Прелестная дочь-блондинка вознамерилась прошвырнуться по дальним странам, где на каждом углу торчат хищники-мужчины, а прелестная бывшая жена-блондинка гадает по тем самым звездам, которые повелели ей развестись с ним. Ну и дела!
Он снова принял таблетку аспирина, только на сей раз запил ее «Гленливетом», припрятанным на всякий случай в нижнем ящике стола. Совсем как отец. Придется предпринять что-то в отношении Хлои и Лу, не говоря уж о Джеке Дайсарте и Треворе Огилви. Единственная радужная перспектива во всей этой безнадеге — возможность очередной раз переспать с Хлоей, что всегда приятно.
«Приятно? — Гейб на миг замер. — Иисусе, а где же страсть?»
Хлоя тут ни при чем. Она все та же. Значит, дело в нем самом. Он перевел взгляд с бутылки на пузырек.
«Видно, я окончательно выдохся, если не могу дотянуть до конца дня без лекарств и спиртного».
Действительно, он злоупотреблял «Гленливетом» и аспирином. Хорошо, что не амфетаминами и крэком.
Взгляд упал на снимок на стене: отец в обнимку с Тре-вором Огилви, сорок лет назад. Оба широко улыбаются, салютуя фотографу стаканами с виски.
«Прекрасная старая традиция».
Как говорил отец, Тревор — парень что надо, но привык прятать голову в песок, не замечать проблемы, пока она не взорвется прямо под носом.
«Ты оставил мне больше, чем половину агентства, отец».
Ничуть не обрадованный этой мыслью, Гейб спрятал стратегические запасы в ящик стола и принялся искать среди бумаг свои заметки. Чертовски приятно сознавать, что в понедельник придет секретарь. Агентству просто необходим человек, который будет беспрекословно выполнять приказы и облегчать ему жизнь, как Хлоя, когда была у него секретаршей.
Гейб с досадой взглянул на треснувшее стекло. Как бы там ни было, он уверен: Элинор Дайсарт облегчит ему жизнь. А если нет, он тут же уволит ее и не посмотрит на то, что она бывшая невестка самого важного клиента. Не хватало, чтобы еще одна психопатка действовала на нервы. Он сыт истериками по горло.
А в это время Нелл, сидя за большим обеденным столом в крошечной квартирке дома на противоположной стороне парка, живописала недавние приключения:
— И стоило мне направиться к двери, как жалюзи с грохотом свалились на пол, а на стекле стала видна огромная трещина.
Будучи опытной рассказчицей, она с невозмутимым видом наблюдала, как ее невестка Сюз Дайсарт икает от смеха, платиново-прекрасная даже в минуты ничем не сдерживаемой радости.
— Может, он решит, что окно разбили с улицы, — предположила Марджи, другая невестка Нелл. Маленькое некрасивое личико сияло неизменным оптимизмом. — Если ты сама не признаешься, он наверняка никогда не узнает.
Вынув из сумки маленький серебряный термос, Марджи долила в кофе соевого молока.
— Он детектив, — напомнила Нелл. — Искренне надеюсь, что он узнает, иначе он просто Элмер Фудд[2].
— О Господи, давно я так не смеялась, — пробормотала Сюз, переводя дыхание. — А что собираешься делать с ковром?
— Может, спрятать дырявую половину под письменный стол? — предложила Марджи, потянувшись к миндальному пирожному. — Если Гейб не увидит дырки, то ничего не заподозрит. Кстати, мне нравятся пирожные, но особа, что их печет, не желает делиться рецептом.
— Естественно: начнешь печь сама — не будешь покупать у нее, — заметила Сюз и, дождавшись, когда Марджи согласно покачает головой, торжествующе заключила: — Вот видишь! А ты, Нелл, ничего не ешь! — Она подвинула Нелл блюдо с пирожными. — Бери и рассказывай дальше. Каков твой новый босс? Какая у него контора?
— Ужасный неряха. Настоящий свинтус. Боюсь, полтора месяца уйдет на то, чтобы расчистить письменный стол.
«Тем не менее приятно думать, что получила возможность организовать чью-то жизнь. Снова быть в курсе событий. Пора идти вперед. И так уже засиделась».
— Ой! — Марджи нагнулась и посмотрела под стол. — Что это я задела? Почему здесь столько коробок?
— Это мой фарфор.
— Ты еще не распаковала свой фарфор? — возмутилась Марджи.
— Всему свое время, — вмешалась Сюз, взглядом велев Марджи замолчать.
Но та, разумеется, ничего не заметила.
— Если бы она вынула фарфор, то начала бы поневоле рассматривать его и привыкать…
— Бесполезно, — отрезала Сюз, по-прежнему в упор глядя на родственницу. — Мой «Дайсарт Споуд»[3] стоит в шкафах и все равно мне не нравится. Хотя, вполне возможно, его вид тут ни при чем. Мне его навязали. Уродство! Спасу от него нет.
Ей наконец удалось поймать взгляд Марджи, и та печально сообщила:
— А я люблю смотреть на свою посуду.
Это не прозвучало новостью. Ни у одной женщины на планете не было такой большой коллекции фаянса фирмы «Френсискан дизет роуз», как у Марджи.
Нелл попробовала заверить гостей, что у нее все в порядке, чем вызвала новую бурю сочувственных возгласов.
— Ну просто чудесно! — фальшиво прощебетала Марджи. — Новая работа и все такое. Ты же обожаешь работать.
Тон у невестки был несколько удивленный, словно подобная склонность представляла для нее загадку.
— Вообще-то я люблю заниматься собственным бизнесом, — поправила Нелл.
— Бизнесом Тима, — уточнила Марджи.
— Мы создали его вместе.
— В таком случае почему все досталось ему?
Нелл ужасно захотелось, чтобы Сюз снова осадила взглядом Марджи.
— А вот я с удовольствием пошла бы работать, — бросилась на помощь Сюз. — Не знаю, что бы мне хотелось делать, но после одиннадцати лет брака не помешало бы чем-нибудь заняться.
«В таком случае найди работу!» — едва не выпалила Нелл, уставшая от жалоб Сюз, но вовремя сдержалась. Ей стало стыдно. Сюз толковала о работе и ничего не предпринимала, чтобы ее получить, но ведь и Нелл сидела сложа руки, пока Джек не позвонил Маккене.
Марджи никак не могла успокоиться:
— Надеюсь, ты забрала половину тех мерзких стеклянных наград, которыми он так гордился?
Нелл старательно сдерживалась. Срывать зло на Марджи — все равно что пинать щенка.
— Ты о «сосульках»? Я оставила их в страховом агентстве. Было бы несправедливо…
— Тебе еще не надоела такая справедливость? — съехидничала Сюз.
«Надоела, и еще как!»
— Нет. Что касается новой работы, придется полтора месяца печатать и отвечать на звонки. Это не карьера. Что-то вроде практики, начало новой жизни.
— Это детективное агентство, — настаивала Сюз. — Думаю, ужас как интригующе. Сэм Спейд и Эффи Перин[4]. — Она мечтательно вздохнула.
— Это еще кто? — удивилась Марджи.
— Знаменитый детектив и его секретарь. Мы читали о них в колледже, когда изучали историю кино. Тогда мне казалось — лучшей работы быть не может. И одевались они безупречно. Нелл, да съешь ты пирожное!