Хакусины помогли выгрузить из птерокара моё снаряжение, а затем провели к Колдуну. Колдун нас встретил, сидя на циновке перед своей хижиной. Пожалуй, и в племенах, где уважали прежде всего физическую силу, ему была бы уготована роль вождя. Высокий, чуть ли не с меня ростом, грузный, в отличие от своих соплеменников, с непомерно крупной головой и неподвижным тяжёлым взглядом чёрных глаз.
- Здравствуй, Ниобе, - сказал он. - Приветствую и тебя, тёмный человек.
Транслингатор, заблаговременно прицепленный мною к мочке уха, мгновенно перевёл его слова.
Ниобе с удивлением покосился на меня.
- Здравствуй, Колдун, - сказал он. - Это - господин Бугой с Земли. Он...
- Знаю, - оборвал его Колдун и жестом предложил нам сесть на циновки напротив себя.
Мы сели. Колдун смотрел мне прямо в глаза пронизывающим взглядом. Обычной улыбки аборигенов на его лице не было. Хорошо, что полгода назад мне вживили в подкорку мозга электроды, и теперь мой череп прикрывала экранирующая сетка. Правда, экранирование предназначалось от другого, но не будь его сейчас, на моей экспедиции можно было поставить крест.
- Почему ты прячешь свои мысли? - напрямик спросил Колдун.
- Я иду на опасную охоту, - также прямо ответил я.
- На бабочек? - приподняв брови, удивился Колдун.
Видно, все сведения обо мне он уже извлек из головы Ниобе.
- Эта бабочка - хищный психофаг.
Колдун задумался. Похоже, транслингатор достаточно точно перевёл ему смысл сказанного. Зато Ниобе недоумённо но уставился на меня.
- На Пирене таких бабочек нет, - наконец сказал Колдун.
- Людей на Пирене тоже не было, - возразил я. - Но мы пришли. Прилетит и млечник.
Колдун вновь задумался.
- Хорошо, - тяжело уронил он. - Все имеют право на тайну своих знаний. Что ты хочешь?
- Я хочу купить у вас трёх выносливых долгоносов и нанять проводника.
- Я понимаю, что ты подразумеваешь под словами "купить" и "нанять". Но у нас так не делается. Мы делимся всем, чем можем. Выбирай себе проводника, а он подберет из стада лучших животных.
Я оглянулся. Полукругом нас обступила толпа аборигенов. Все они доверчиво улыбались, и каждый готов был сопровождать меня.
- Я полагаюсь на ваш выбор, - уклончиво ответил я. Но в этом уступать Колдуну не собирался.
Колдун помрачнел.
- Когда ты уходишь? - спросил он.
- Сейчас.
По лицу Колдуна заходили желваки. Он встал.
- Темны твои мысли, пришелец Бугой, - глухо сказал он. - С тобой пойдёт Тхэн.
Он повернулся ко мне спиной и, не проронив больше ни слова, скрылся в хижине.
"Чёрт! - пронеслось у меня в голове. - Видно не так уж безукоризненна сетка экранирования, как мне обещали!" Холодок страха заструился между лопатками. Но отступать было поздно.
Тхэн оказался улыбчивым парнем с весёлым взглядом и беззаботным характером. Не мешкая, он привёл трёх тягловых долгоносов, мы навьючили на них экспедиционное снаряжение и, не откладывая, тронулись в путь. Ниобе, вконец растерянный после нашего странного, непонятного ему разговора с Колдуном, что-то невразумительно бормотал на прощание, но мне было не до него. Мне тоже очень не понравился разговор с Колдуном, и я спешил как можно быстрее покинуть селение. Поэтому я сухо попрощался с консулом, напоследок ещё раз предупредив его, чтобы он не вздумал вызывать меня по рации, или навещать на птерокаре.
Провожали нас всем селением с весёлыми шутками и добрыми напутствиями. Вначале я воспринял это благодушно, однако, когда мы прошли уже километра три по берегу озера и достигли истока Нунхэн, а толпа всё не отставала, я понял, что "провожание" может затянуться до самого устья реки. Причём на полном серьёзе из справочника мне был хорошо известен благожелательный нрав аборигенов и их готовность оказывать помощь вплоть до самопожертвования. Тогда я поблагодарил всех и объяснил, что такое количество сопровождающих будет мешать мне охотиться на бабочек. Слово "мешать" для пиренитов, как табу. С многочисленными извинениями они, наконец, отстали.
И моя экспедиция началась. Правда, через полчаса нашего продвижения вдоль узенькой здесь, как ручей, Нунхэн, нас догнал птерокар, медленно плывший на небольшой высоте. Консул высунулся из фонаря и помахал мне рукой. Но я состроил зверское лицо и погрозил ему кулаком. Птерокар поспешно затрепыхал крыльями, набрал высоту и ушёл за горизонт. Оставалось только надеяться, что этот идиот, страстно жаждущий общения со мной, не испортит мне охоту.
Наш путь вдоль реки был не из лучших. Предгорье есть предгорье. Крупный щебень, валуны, а чуть дальше от берега - глыбы потрескавшихся скал и крутые осыпи. Местами они подступали к самой реке, и тогда приходилось брести по колено в холодной воде. К счастью, Нунхэн - река не быстрая и не сбивала с ног, хотя я пару раз искупался с головой, поскользнувшись на невидимых в мутной воде валунах.
Тхэн дикой козой скакал по камням, радуясь, как мальчишка, для которого подобный способ передвижения был самым лучшим развлечением. Долгоносы шли подобно танкам на суставном ходу в маршброске по пересечённой местности - уверенно, монотонно, на одной скорости. Будь у меня восемь ног и такая же ориентация в пространстве, и я бы не спотыкался на каждом шагу, всмятку разбивая самовосстанавливающиеся бригомейские кроссовки. Пожалуй, при такой ходьбе кроссовкам не хватит ночи, чтобы полностью регенерироваться. Хорошо, что я не поскупился и заказал их две пары. За обувь, выращенную на Бригомее по спецзаказу, мне пришлось выложить баснословную сумму, но, право слово, кроссовки того стоили. Мало того, что они самовосстанавливались, они ещё и массировали ступни, снимали усталость и перерабатывали кожные выделения.