Фредди Меркьюри
Из кухни доносился сногсшибательный запах: Людмила Мищенко (пока ещё – Мищенко, как надеялся Стас) готовила на ужин медальоны из индейки с сыром и грибами. Она довольно легко уговорила своего куратора в аспирантуре БГУ на поездку в Санкт-Петербург, дабы изучить пребывание в столице Российской Империи Радзивиллов, верой и правдой служивших русскому престолу: Кароля Станислава и Льва. Эта удивительная девушка переживала за судьбу обманщика, который открылся ей, потому что его жизни угрожала настоящая опасность. Даже после отъезда библиотекаря-авантюриста из Беларуси Людмила и Стас не прекращали общение, и как-то само получилось, что она остановилась в его квартире.
Задумавшись во время глупой рекламы, Жеромский очнулся, почувствовав движение воздуха, – в комнату влетела Людмила и переключила телевизор на канал «Беларусь 24»: там показывали Музей нечисти в Лани. Стас с удовольствием приобнял девичий стан в шёлковом халатике, расшитом золотыми осами и красным драконом, но Люда требовательно нахмурилась: «Слушай, что говорят!»
На экране смазливый молодой человек, лицом смахивающий на итальянца, с жутким акцентом расхваливал гостиницу «Умиротворение», которая, по его словам, удобно расположилась между двумя историческими центрами – Несвижем и Клецком. «Это новый менеджер отеля», – прокомментировала Люда.
– Добро пожалуйста! – улыбался в камеру менеджер. – Пробуйте разгадать тайну пропавшего пана Анджея и Дух без головы, – поляк показал рукой на картину, возле которой стоял. Это была картина «Домой», где Ожешко уходил в сторону усадьбы, неся на плечах массивную длинноволосую голову Зарембы, – её нельзя было спутать с той головой, которую Стас наблюдал в первое посещение Лани. – А это наш директор музеум, пан Гулевич.
«Ого! Он уже директор музея», – прокомментировал Жеромский, а Илья Михайлович рассказал зрителям, что популярность музея растёт, и в скором времени, на Хэллоуин, в Лани пройдёт международный этно-мистический фестиваль «Карнавал у Безголового», где на свежем воздухе будут выступать актёры белорусских и заграничных театров, ожидаются рыцарские турниры, торговля сувенирами и белорусское народное угощение. Таковы были планы музея, а пока любой желающий мог поселиться в уютной гостинице, навестить Несвижский и Мирский замки и, конечно, посмотреть уникальную коллекцию Безголового Казимира, внутри которой, по слухам, пропал бывший хозяин «Умиротворения». Правда, с тех пор исчезновения людей прекратились.
– Испытайте себя и пощекочите нервы в гостеприимной Беларуси! – закончил Гулевич. Он стоял возле портрета старого Болеслава Менчинского, мрачный вид которого сильно контрастировал с радушием директора музея.
«А ведь они исполнили мечту Зарембы: сделали гостинице рекламу на Ожешко», – воскликнула Люда.
– Большое спасибо. Желаем вашему отелю и музею… – начал репортёр, но Жеромский остановил картинку кнопкой на пульте.
– Зачем?.. – возмутилась Людмила.
– Это уже конец. Посмотри на экран, – отозвался Стас.
– Ну и что?..
– Мы с тобой много раз обсуждали события в музее, но я только сейчас подумал, что у Безголового и Барбары был сын. И о том, что после назначения Гулевича директором никто не пропал…
Люда помолчала, чуть наморщив лоб:
– Так ты решил, что Заремба на самом деле был потомком Менчинских? А Ожешко успокоился, потому что надел голову родственника?
– Нет, – покачал головой Стас. – Один из предков Зарембы мог приобрести коллекцию, – именно поэтому Мачей Заремба попытался найти все упоминания о Безголовом. Его антология уникальна, согласись.
Девушка кивнула, чуть поджав губы.
– Отельер только воспользовался знаниями и коллекцией: у него она вызывала чисто коммерческий интерес; он хотел привлечь внимание к отелю, который наверняка обошёлся ему гораздо дешевле, чем гостиница на престижных Мазурских озёрах в Польше. «Реклама – двигатель торговли» – замусоленный, но верный слоган.