Необычной оказалась картина «Утонувший костёл». Зритель словно заглядывал сверху в прозрачное лесное озеро, из воды которого торчала башенка и католический крест. Что удивительно, под водой отлично просматривалась черепичная крыша костёла, а крест ловил отблеск луны и трепетно отражался в воде.
Завершал экспозицию пейзаж «Сокровища болот». Тёмно-зелёный фон полотна почти не просматривался, зато кочки, зелень, хвощи и кое-где кувшинки были выписаны очень тщательно в лёгких бликах спрятанной в траве воды. Занятно, что в нескольких местах топи виднелись золотистые продолговатые пятна, казавшиеся издалека слитками, разбросанными по кочкам.
казнь
– Ну, как впечатление? – поинтересовался Гулевич, пытливо глядя на Жеромского.
– Необычный художник, – согласился Стас. – Но не скажу, что он меня напугал. Гыргалица, пожалуй, ещё могла бы присниться.
Они дружно рассмеялись, но Илья Михайлович придержал Жеромского за локоть:
– Дело в том… Понимаете, по народному поверью Ожешко не успокоится, пока не найдёт свою голову. Поберегите себя.
Стас взглянул на него с удивлением.
– Ладно. Постараюсь.
два белых морских кота* – Морской кот – геральдический зверь, изображавшийся то с мордой кота, то с мордой обезьяны.
для фарного Троицкого костёла** – Фарный костёл в Белоруссии – католический храм, принадлежащий приходу, а не монашескому ордену.
Ночь кошмаров
После ужина Стас выспался и в одиннадцать вечера устроился в комнатке сторожа, где, кроме кресла, стола, мониторов и кофеварки, ничего не было. На дежурство он решил одеться скромно – джинсы и джинсовая рубашка, что со стороны выглядело почти как форма. После беглого обхода музея, «детектив» открыл ноутбук и принялся смотреть трансляцию футбольного матча Россия-Белоруссия. Ветер за окном что-то совсем разошёлся и начал подвывать. Прихлёбывая кофе, Жеромский поглядывал в мониторы, и ему вдруг показалось, что в комнате с портретом Барбары мелькнула чья-то тень. Вполне возможно, что это ветер качал акацию в лунном свете, но Стасу движение не понравилось, и он, поправив на плече кобуру, отправился на разведку.
Слабое аварийное освещение позволяло видеть только ближние комнаты, поэтому приходилось двигаться с большой осторожностью. Перед залом с портретом панночки, словно задетая кем-то, покачивалась на верёвке стрыга; фонарик высветил её безжизненные пластиковые глаза.
Портрет висел на своём месте. Благодаря зеркалу создавалось впечатление, что Барбара следит за чужаком с обеих сторон. Стас прошёл почти весь зал, как вдруг ему показалось, что панночка в зеркале повернула голову. Он резко обернулся, выхватив декоративный пистолет, – красавица была в прежней позе. Не зная, как унять колотившееся в груди сердце, Жеромский заглянул в следующую комнату – пусто и темно: аварийное освещение отключилось. «Какая чушь! – подумал он. – Трясусь, как сопливый мальчишка». Он решительно шагнул вперёд и включил обычный свет.
От вспышки пришлось прикрыть глаза, но в комнате, кажется, ничего не изменилось. Только в картине «Домой» чего-то не хватало. Стас подошёл ближе. Кого-то! Бледная луна смотрела на дорожку к дому, но на ней никого не было… Неожиданно свет погас, и послышался тяжёлый глухой стук, как будто упал экспонат.
усадьба Менчинских
– Что за чёрт! – пробормотал сыщик и наощупь нашёл выключатель. Свет зажёгся, и он увидел посередине зала лужу крови, в которой лежала человеческая голова. Он рефлекторно выключил свет и прижался к стене. Некоторое время Стас боялся дышать, но только он стал приходить в себя, как в следующей комнате послышались чьи-то шаги. Тогда он прицелился в чёрный прямоугольник прохода, желая напугать самозванца, и стал потихоньку продвигаться вперёд. Шаги неуклонно приближались, и в слабом лунном свете мелькнула высокая тень.
«Стой!» – крикнул Стас, сделал шаг в сторону, поскользнулся в кровавой луже и, падая, выронил пистолет. Пол под ним с треском обрушился, и он полетел в темноту. Он был уверен, что провалился подпол; каково же было его изумление, когда после болезненного приземления на спину, пришлось зажмурить глаза от яркого света.