Пока едем с супружеской, как выясняется в дороге, парой Лиреллов к месту предполагаемого преступления, успеваю немного вздремнуть (на работе никак не удается выкроить минутку) и еще раз поблагодарить все возможные и невозможные факторы, повлиявшие на становление крепкого девичьего трио. Казалось бы, настолько разные характеры и индивидуальности. Блондинка Хани - это средоточие силы и воли, стройная подтянутая спортсменка с великолепными изгибами тела и недюжинным умом. Боевые охранки - ее конек, но при случае не советовала бы сходиться с ней в рукопашке. Темноволосая смуглянка Сури - простота и точность нашей группы, медик от Бога и маг-целитель одной из высших категорий. Сколько трупов она выводила из состояния стазиса за пять лет нашей совместной работы, не перечесть. Сколько загубленных душ, благодаря точным действиям, появлялись в теле снова. И я - некромант и ходящая за Грань. Моя часть работы, пожалуй, самая непыльная из всей троицы. При условии, конечно, что группе не попалось задание с осложненными условиями, но нынешний ребенок был точно не из этой категории.
Сжимая в руках кристалл со снимком ее ауры, выхожу из машины и направляюсь туда, где, якобы, произошло самоубийство. Сури сейчас должна доставать тело в предварительном изоляторе морга, у нее все бумаги на возвращение девочки ехать к нам. Значит, есть немного времени, чтобы осмотреться.
- Что ты думаешь? - тихо интересуется Хани. Она-то знает, что примерный портрет убийства возникает у меня в голове, несмотря на всяческое отрицание следственной деятельности. - Мог ли ангелочек вот так взять - и решить попробовать свои крылышки на прочность? - кивает она в сторону небольшой пристройки к школе, к которой привезли нас родители умершей.
- Шутишь? - фыркаю возмущенно. - Они же не зря становятся белокрылыми: благие дела копятся в течение всей жизни, а потом воздаются переводом в небесных хранителей. Можно подумать, ты этого не знала, - хмуро посмотрела на нее, немного сомневаясь в здравомыслии.
- Я не люблю соваться в эти высокие хитросплетения, - отозвалась Хани задумчиво. - Но я тебе со всей уверенностью могу заявить, что за неделю дух борьбы отсюда так и не выветрился. Если кроме этого происшествия здесь больше ничего не случалось, значит, у нас однозначно убийство. Одного только понять не могу - неужели никто не слышал криков о помощи?
- Завязали рот. Напоили алкоголем. Да просто вырубили, а тащили с силой, вот ты и почувствовала борьбу, - перечислила я возможные варианты.
- Мне это совсем не нравится, - нахмурилась Хани. - Я еще могу понять устранение конкурента в борьбе за большой кусок прибыли, но ребенка? Она же только-только вступила в переходный возраст. Как ее звали?
- Микки Лирелл. Микаэлла.
- Блин, у нее даже имя, как у архангела! - возмутилась подруга. - Это, вообще, ни в какие ворота....
- Ладно, разберемся, - киваю я в сторону микроавтобуса, в котором Сури везет капсулу с телом девочки. - Давай-ка сегодня со щитом, хорошо? А то лишние глаза и уши начинают стягиваться, - добавила, имея в виду постепенно останавливающихся зевак, в числе которых наблюдались и идущие с занятий школьники. - Не помешает звукоизолироваться....
Хани безмолвно соглашается, а я, тем временем, забираю у главы семейства Лирелл свой пропуск в мир изнанки: кристалл с официальным прошением департамента по демографической ситуации о возвращении души Микаэллы Лирелл. Сегодня я буду звать душу ментально, для этого не потребуется переход за грань. Нужно будет лишь немного окунуться в воды эфира, и там меня встретит Анубис - один из стражей Грани, принимающий кристаллы и разрешающий охоту за возвращаемыми душами. Он немного ворчлив и зануден, но, как и его сменщик, Осирис, работу знает от и до.
К нам подходит Сури, за ней - трое мужчин, несущих капсулу, ставят ровно на том месте, где было обнаружено тело, и мы начинаем процедуру возвращения.
Отработанная до автоматизма последовательность шагов. Хани встает в нескольких шагах от нас и начинает произносить заклинание, отрезающее от внешнего мира. Постепенно в радиусе двух метров вырастает непроницаемый купол высотой в два человеческих роста - абсолютный щит, сквозь который нас не увидят извне. На границе стоит Хани и дополняет его плетением безмолвия. Руки блондинки уверенно работают, создавая узоры в разных частях щита, чтобы потом, произнеся закрепительные слова, соединить их в общий полог тишины.
Одновременно начинает работу Сури: сканирует тело девочки, находящееся теперь в открытой прозрачной капсуле, отдаленно напоминающей саркофаг, на предмет повреждений. Очевидно, сегодняшний случай - это многочисленные переломы и возможные разрывы внутренних тканей. Сотрясение мозга.... Но дальше я не углубляюсь, моя задача - вернуть душу. Сури натирает открытые части тела девочки специальным раствором, чтобы по возвращении лучше прошло слияние. Кивает мне, и начинается моя часть работы.
Смотрю перед собой и вижу привычную картину: черно-белый мир, состоящий из полотнищ материи, похожих на отрезы разной длины из магазинов. Если уметь правильно с ними обращаться, можно перемещаться в пространстве на любые расстояния. Но я использую ткани мира только ради того, чтобы растворять Грань и проникать на ту сторону бытия. Я не умею пользоваться стандартными магическими плетениями, как это делает подавляющее количество одаренных. Я живу среди потоков материи, подчиняющейся осторожным прикосновениям ходящих сквозь Грань. Это дар, обладают которым немногие. И за каждый приходится платить свою цену. Моя исчисляется монохромным зрением и постепенным умиранием души....
Об этом рассказал Учитель, только начиная натаскивать в нелегком ремесле некромантии. Тогда я еще различала цвета и не так цинично относилась к жизни. А потом дар начал прогрессировать, и мой наставник понял, что в рамки обычного курса обучения я не вписываюсь.... И эти обвинения в школе. Травля только за то, что глаза черные, а волосы - разноцветные. Все это оставляло в душе нехороший отпечаток, и я, хотелось того или нет, начинала озлобляться против мира.
Первым звоночком стал сквозной прорыв граничной ткани. И хлынувшие оттуда души. Тогда Учитель впервые задумался над тем, что я, возможно, не некромант в прямом смысле этого слова, тем более, что стоять на стыке миров и общаться со стражами я могла не слишком длительное время. Во второй раз я просто провалилась за грань. На мое счастье - к посту Осириса и во время его дежурства. До сих пор помню тяжелый взгляд стража, оглядывающего меня, словно диковинку. И внезапное приближение, и легкий поцелуй в висок, и тихие слова на самой границе:
- Теперь я буду всегда узнавать тебя, дитя. Лилия...маленькая лилия Смерти! - именно он, найдя меня спустя неделю, посоветовал Учителю начать заниматься со мной как с Ходящей. Именно благодаря ему закончился кошмар в моей жизни под названием частная школа. Перейдя на домашнее обучение и разом улучшив успеваемость, я могла беспрепятственно развивать свой дар, теряя, однако, способность различать цвета и все больше приближая себя к миру, в котором царствовал Осирис. Он любил называть меня лилией, но никогда не объяснял, почему сходу применил тот вариант имени, который когда-то озвучили скелет из пещеры и Молния. Почему я до сих пор вздрагиваю, вспоминая странное прозвище из детства?..
Погружение в эфир дается мне достаточно легко. Просто руками отвожу ленту, отличающуюся от остальных, и заглядываю внутрь. Далеко не ухожу: сделав шаг вперед, исчезаю для своего мира и становлюсь видимой на той стороне Грани. Сжимаю в кулаке кристалл с прошением и мысленно взываю к Анубису. И он появляется - мощный, выбритый налысо, в традиционной набедренной повязке стражей - и оглядывает с ног до головы, будто видит впервые.