— Нет. — Вульф покачал головой. — В таком случае она, сообразив, что ее нашли по пуговицам, совсем иначе встретила бы мистера Гудвина. Нет. Что бы она ни знала о прошлом ребенка, о планах на его будущее не имела никакого представления. И человек, принесший мальчика в ваш дом, видимо, решил, что не оставил никаких улик. Следовательно, этот человек настолько плохо разбирается в детских вещах, что ему и в голову не пришло обращать внимание на какие-то пуговицы. Мы с мистером Гудвином сразу это поняли.
— А я — нет.
Он пристально посмотрел на нее:
— Это характеризует только вас, мадам, но не историю, которую мы расследуем. Меня же беспокоит именно эта история, и теперь нам необходимо не только выполнить взятые обязательства, но еще и избежать обвинения в уголовном преступлении. Если Элен Тенцер убили, чтобы она не смогла ничего рассказать о подброшенном ребенке, — а это почти наверняка так — получается, что мы с мистером Гудвином скрываем улики. Поэтому, как я уже говорил, мы очутились в западне. Я не хочу раскрывать полиции ваше имя и давать информацию, которую вы сообщили мне конфиденциально. Вас, мою клиентку, станут беспокоить, я бы даже сказал, изводить; от этого в первую очередь пострадает моя репутация. Видите ли, я слишком самолюбив и допускаю упреки лишь со стороны других лиц, но не от себя самого. Если же мы с мистером Гудвином утаим ваше имя и полученные от вас сведения, то будет недостаточно просто выполнить наши обязательства по розыску матери. Мы должны будем либо найти убийцу, либо установить, что между убийством Элен Тенцер и ее причастностью к истории с подкидышем нет никакой связи. А поскольку весьма вероятно, что такая связь все-таки есть, мне придется выслеживать убийцу по вашему поручению и за ваш счет. Ясно?
Люси перевела взгляд на меня:
— Я же сказала — ненавижу убийства.
Я кивнул:
— Дело в том, что вы не сможете распрощаться с нами просто так. Если откажетесь от поисков, то перестанете быть клиенткой мистера Вульфа, и нам останется только раскрыть полученную от вас информацию. По крайней мере, я поступлю именно так. Ведь я в этом деле — очень важная персона. Быть может, после меня уже никто, кроме убийцы, не видел Элен Тенцер живой. И вы будете иметь удовольствие общаться с легавыми. Пока же имеете дело только с нами. Необходимо сделать выбор, миссис Вальдон.
Она раскрыла рот и, не произнося ни слова, закрыла его. Затем повернулась, взяла с этажерки сумочку, вынула какой-то листок, встала и вручила его мне. Я развернул записку, а в ней черным по белому: «Понедельник, Арчи Гудвину Зовите меня, пожалуйста, Люси. Люси Вальдон». Представьте себе эту картину! В кабинете Вульфа в его присутствии его клиентка передает мне записку, которую, как она прекрасно понимает, я предпочел бы ему не показывать. Тут необходима правильная реакция. Я высоко поднял одну бровь — что всегда вызывает у него раздражение, поскольку сам он так не умеет, — положил записку в карман и многозначительно посмотрел на Люси, уже вновь сидящую в красном кожаном кресле.
— Только в том случае, если вы останетесь нашей клиенткой, — сказал я ей.
— Но я и так ваша клиентка. Ненавижу дурацкие ситуации вроде той, в которой сейчас оказалась, но мое поручение остается в силе.
Я посмотрел на шефа:
— Миссис Вальдон предпочитает нас полиции. Лестно для нашего самолюбия.
Она спросила Вульфа:
— Вы говорили, что собираетесь искать убийцу по моему поручению. Вы хотели сказать, что начнете с этого?
— Нет, — отрывисто произнес он, глядя на нее не как на женщину, а как на человека, осмелившегося передать мне личную записку у него на глазах.
— Это побочная линия следствия, но и ее необходимо довести до конца. Итак, я приступаю?
— Да.
— В таком случае вам придется помочь нам. Оставим пока Элен Тенцер полиции и возьмемся за дело с другого конца. Рождению ребенка предшествует зачатие. Во вторник вы сообщили мистеру Гудвину, хотя и не сразу, фамилии четырех женщин. Нам нужны еще имена. Мы должны составить список всех женщин, которые могли общаться или общались с вашим мужем прошлой весной, каким бы поверхностным ни казалось вам это общение. Понимаете, полный список.
— Но это же невозможно. Я просто не смогу назвать их всех. — Она махнула рукой с обручальным кольцом. — Мой муж встречался с сотнями людей, которых я никогда и не видела, например, я почти не ходила с ним на литературные вечеринки. Мне было там скучно, да и он предпочитал ходить без меня.
— Это понятно, — проворчал Вульф. — Вы сообщите мистеру Гудвину все известные вам фамилии. Мы не потревожим этих женщин, а только наведем справки, где они находились, когда родился ребенок. Нашу работу сильно облегчит то обстоятельство, что, когда женщина вынашивает и рожает ребенка, ее привычная жизнь нарушается. Непосредственно мы обратимся разве что к двум-трем из них, а возможно и вообще ни к одной. И прошу, как можно серьезнее отнестись к моей просьбе.