— Спасибо, — слабо улыбнулась Юля. — Ты лучшая!
— Вот это точно, я такая! — приосанилась Сильва.
Потом вдруг принюхалась и сказала:
— Слушай, чуешь, как табачищей воняет? Терпеть не могу сигареты! Сигары норм, вейпы тоже, а вот сигареты!...
Юлька принюхалась: точно! Пахло сигаретным дымом. Она кивнула, и Сильва подошла к окну, выглянула, но, видимо, никого не обнаружила и захлопнула створку.
— Всё! Теперь не будем этой гадостью дышать. Так, а ты себя как чувствуешь? Работать можешь?
— Да, всё нормально. Спасибо, Сильва! Ты чудо!
Подруга довольно улыбнулась, поправила чёрные с синими прядками волосы и сказала:
— Я, само собой, чудо. А ты не забудь доктору позвонить, ладно? Я его сохранила тебе как “Доктор ОО” — Ольга Олеговна, легко запомнить.
— Ладно, позвоню...
— Вот и умница! А я вот хотела спросить...
В дверь постучали, и из-за двери посышался голос одного из мастеров:
— Сильва, ты тут?
— Ща! — крикнула девушка. — Ладно, за обедом поговорим! А то, видишь, ничё без меня не могут!
Юлька кивнула, и Сильва убежала в салон.
Как же так?
Обедать подруги пошли в знакомую кафешку. Сильва выбрала укромный уголок подальше и от других столиков, и от барной стойки с любопытной девушкой в униформе.
— Так, Юльк, — сказала неформалка, как только они сделали заказ, — если это всё-таки ребёнок, то вопрос — как так?
— Сильва, я же сказала: не знаю.
— Что значит “не знаю”? — фыркнула подруга. — Мужу тоже так скажешь?
У Юльки тут же задрожали губы, и Сильва замахала руками:
— Ой, прости-прости! Всё, ни слова про твоего мужа! Я хоть и чудо, но иногда говорю быстрее, чем думаю... Не обижайся, ладно?
— Ладно. Но про Адриана правда не надо. Я и сама не знаю, как ему скажу и как он отреагирует... не хочу об этом думать.
Юля помотала головой и добавила:
— И вообще, что мы всё обо мне и обо мне? Ты-то как?
— Ой, у меня всё по-старому: прекрасна, но одинока! Всё, про сама знаешь кого — молчок! Но попредполагать-то можно?
— Можно, — кивнула Юля.
С одной стороны, обсуждение беременности, которой не может быть, её не радовало. С другой — понятно, что Сильва будет думать об этом снова и снова. Да и с кем ещё поговорить о невозможном? С мамой Юля и до недавней ссоры не стала бы такое обсуждать, а уж теперь и подавно. Единственная подруга, с которой Юля дружила ещё до знакомства с мужем, Надя, далеко. У неё семья, ребёнок. Вот если Юлька родит — как? как такое возможно?! — тогда можно будет звонить Наде и советоваться. А самый близкий Юлин друг — это Адриан. Но с ним такое не обсудишь...
Может, если поболтать с Сильвой, далёкой от мира ликанов, станет легче?
— Может, у тебя провалы в памяти, как в кино?
— Нет, я бы знала.
— Как? Это же провалы в памяти!
— Ну, Адриан бы знал. И вообще, если ты что-то не помнишь, появляются же непонятные покупки, например, незнакомые царапины или синяки. Приходишь в себя в каком-нибудь странном месте...
— Ну да, это сложно не заметить! Может, кто-то тебя опоил и... ну... ты поняла... Вот Эд же — чтоб ему провалиться! — пытался.
— Но Эд и сам ликан. К тому же Адалард тогда спас нас обеих...
— Это да. Кстати, я щас ужасную вещь скажу, но всё-таки: потеря памяти же бывает от стресса. Ну, иногда люди забывают аварию, например. Или изнасилование...
Юлька поёжилась. Когда они только познакомились с Адрианом, он как раз спас её от насильников. Они набросились на неё, когда она, дурочка, решила срезать дорогу поздним вечером через гаражи.
Ах, как Адриан был хорош! Ему достаточно было чуть повысить голос, чтоб трусливые подонки сбежали. А Адриан такой красивый, такой сексуальный, такой стильный, такой...
— Юля, ты, кажется, о чём-то не о том думаешь! У тебя ужасно счастливое лицо! О, а вот и еда!
Им принесли заказ: три куска пиццы и пирожок с вишней Сильве, а Юлька остро захотела мясного, так что выбрала мясо по-французски.