В весь этот бред с истинностью вторых половинок я никогда не верила.
Во-первых, я никогда не влюблялась.
Во-вторых, не с чем сравнивать.
И в-третьих…
Мужчина рядом зашевелился, подминая меня под себя.
— Как ты себя чувствуешь? — В его глазах скользило настоящее беспокойство.
— Бодрой и счастливой, а ты как?
Он улыбнулся.
— Возрождённым.
Загадочно, но интересно.
Про себя решив, что нечего заострять внимание на произошедшем, я аккуратно попыталась выбраться из медвежьих объятий. Но все мои попытки не принесли результата.
— Может, кофе? — решила схитрить я.
— Кофе?
— Сейчас дам попробовать.
Проблемой было не столько выбраться из постели, сколько одеться. Вчерашнее бельё осталось в ванной, а тут до сумки нужно ещё добраться.
— Не мог бы ты… подать мне одежду?
— Не мог.
Вот же ж…
Но я девушка решительная и целеустремлённая, поэтому, обмотавшись в плед с постели, всё-таки поползла к сумке, захваченной из дома.
Я была близка к цели, но меня перехватили.
— Ты прекрасна.
— Не знаю, что полагается говорить в такие моменты. — Я отвела глаза, чувствуя, как румянец заливает щёки.
— Наверное, просто то, что чувствуешь.
— А если не знаешь, что чувствуешь?
— Тогда нужно закрыть глаза и прислушаться к себе, дать себе почувствовать.
Мы стояли у окна.
Стыдливо прикрытый перефикус с упрёком взирал на нас из-за занавески. Я прикрыла глаза.
Что я чувствую?
Внутри бушевала буря. Миллионы «а что, если?..» боролись с «как же круто».
Я вспомнила наш поцелуй. На кончиках пальцев опять забегали молнии, по телу пробежали миллиарды мурашек, я поёжилась. Приятно и щекотно.
Было заметно, как мужчина стоит в ожидании, он прикрывал всё маской обыденности, но я видела, как важны для него мои чувства и решение.
Я прижалась щекой к широкой груди Альберта. Его напряжение сразу прошло.
Нас разделял только клетчатый плед. Хотелось вобрать в себя его тепло и поделиться своим.
— Я счастлива.
— Уверен, что осчастливил тебя, — попытался он отшутиться.
Негоже такому сильному дядьке пасовать перед девчонкой. Мужчины, они и в Африке мужчины.
Снаружи закалённые бруталы, а внутри нежные хомячки и зайки.
— Сегодня — выходной перед завтрашним началом аттестации, и я хочу провести этот день с тобой.
— Всё будет хорошо. Но как же расследование?
— Не переживай, — Альберт крепче сжал меня в объятиях, — всё под контролем. А я тоже имею право на немного личной жизни.
Этот день и вправду стал самым запоминающимся за долгое время. Наполненный любовью и нежностью.
Сварила кофе, захваченный дома, и угостила им Альберта. Чувства мужчины к специфическому напитку были двояки: то ли мерзость, то ли нектар. Ну что ж, у меня чувства к нему такие же.
Я нацепила на себя наскоро джинсы и кроп-топ, затем мы забежали за бутербродами в столовую и отправились на поиски приключений.
День выдался тёплым и солнечным, что не могло не радовать.
Прогуливаясь по саду, оранжерее и другим достопримечательностям альма-матер, мы болтали обо всём на свете, словно нет у нас никакой разницы в возрасте, положении и взглядах на жизнь, словно мы самая настоящая влюблённая пара, выбравшаяся на дневную прогулку.
Альберт был интересным собеседником, много где бывал, многое знал и видел. С ним было не до скуки, особенно, когда временами он окидывал меня жарким взглядом.
— Ты чего? — Стукнула его по плечу, когда мы расположились на скамейке под деревом.
— Ты хотя бы понимаешь, где мы находимся? Ты намеренно меня соблазняешь.
Он окинул взглядом мою фигуру и одежду.
— Я частенько забываю, что на Элте одежда должна менее облегать. Расскажи мне о своей семье, о себе. Я же ничего не знаю, — попыталась отвлечь его от созерцания моих телес.
Он замялся, принимая решение, но всё же начал рассказывать:
— Мы прокляты. Не знаю кем и не знаю за что. Мои родители поженились по договорённости между семьями, обычно так и происходит, но обрели в друге если не любовь всей своей жизни, то верных и преданных друзей. Мама была знатной красавицей из богатого рода, в ней было всё прекрасно, кроме хромоты, поэтому ей не искали принца на стороне, а выдали замуж за местного знатного лесса, приходившегося шурином императору, а ныне почившего. Сыновей у него не было, только дочери. Соседние государства давно хотят нас ослабить, поэтому дочерям подсовывали брачные контракты, где те отрекались от престола.
— Зачем они их подписывали?
— Так полагается, обычно невеста переходит в дом мужа без груза прошлого. А император надеялся, что рано или поздно у него родится сын.
— Но бывает же, что мальчики не рождаются.
— У кого-то бывает, а в императорском роде их нет и не было. Это и есть проклятие: всегда только девочки, но сам император родился у прошлой императрицы. Это до сих пор необъяснимо, как у них появился мальчик. Много домыслов ходило.
— Ясное дело, как он появился.
— Ты про измену супруги? Ни один менталист не смог доказать, что она изменяла. Проверяли. Так вот, за неимением дочек, император выбрал меня в свои наследники, а потом, если у меня сыновей не будет, брат жены станет моим наследником.
Вот оно! Я знаю, как вернуть Марку Элт.
— Занятно.
— Но у тебя нет братьев, насколько я знаю.
— Есть. Его зовут Марк.
Альберт задумался.
— Сколько ему?
— Ему семь лет. По нашим меркам, но ты знаешь, время у меня на родине и на Элте двигается с непонятной скоростью относительно друг друга.
— Не знал, ты для меня загадка.
— Девушка должна быть, как книга… Чем дальше, тем интереснее.
— Рано или поздно любой книге приходит конец.
— А я философский трактат с продолжениями, — постаралась улыбнуться.
Вот так нечаянно-негаданно нашёлся выход из сложной ситуации без государственных переворотов. Что ж, дело за малым. Стать женой Альберта и императрицей. Та ещё задачка.
Хотя…
Глава 31
Ректор говорил, а я представляла себе картины из «Форсажа», не помню, какая часть, да и речь там о гонке, но начиналась она «прямо сейчас».
— Вам нужно быть внимательными и с умом применять все полученные знания. Помните всё, чему вас обучали, — вещал с трибуны Свэл. — Аттестация начинается прямо сейчас.
Перед нами открылись порталы. Их было много. Яркая круговерть в воздухе, похожая на мои скачки в карманы.
Нас разбудили с рассветом. Колокол раздавался на всю академию. Альберт собрался за минуту, испарился, а затем вернулся и передал мне в помощь, успевшего соскучиться Шизика. Мне же пришлось повозиться с вещами и слушать бубнёж относительно ректора. Какой он зануда, что даже внутренние диалоги с паразитом не мог нормально вести. Было лестно слушать, какая я у него замечательная.