Блан с перепугу швырнул в неё огненный шар. Но змея не загорелась, пламя на миг охватило её тело, а потом погасло.
Он что, совсем умалишённый? Это же огненный полоз, он что-то вроде потомка огненных драконов, разве что не плюётся пламенем.
Твои комментарии, как всегда, вовремя.
— Это огненный полоз, — решила сумничать я.
— Полоз? — Огневик посмотрел на меня скептически. — Тогда не шевелимся и молимся. У него хватка стальная, а жертву он глотает целиком, прежде парализуя взглядом.
Что-то это мне напоминает…
В твоей голове слишком много мусорной информации.
В «Маугли» Каа тоже бандерлогов гипнотизировал, а потом жрал.
А-а-а, уважаю.
Угу. Ты не ты, когда голоден.
Мы замерли, пока величественная рептилия думала, жрать ли нас, или отравится.
По-видимому, решив, что несварение ей не нужно, она, окинув нас презрительным взглядом, поползла дальше, а моё сердце вновь начало биться.
— Всё, в путь.
Мы свернули лагерь и пошли навстречу новым приключениям. По плану нам предстоит сегодня найти то — не знаем что, причём непонятно, где в лесу это нечто искать, а завтра через топи вернуться в академию. План предельно прост. Надеюсь, что других «трупиков» и змей мы не встретим.
— Идём вдоль реки, хищники обычно на водопое не трогают, если только не решат, что мы представляем угрозу. Поэтому двигаемся тихо и аккуратно. — Кажется, огневик решил, что сегодня главный он.
Мне-то было по фигу, моё мнение тут всё равно не учитывали. И пусть. Обидненько немного, но переживу.
Глава 32
Лес потерянных душ встретил нас мрачной тишиной. Не доносилось ни шороха, ни пения птиц — ничего. Было ощущение, что мы в вакууме. Сквозь небольшие просветы в листве мы могли наблюдать не менее мрачную и удручающую обстановку.
Напомни мне, почему он называется лесом потерянных душ?
Ну, говорят, что раньше на этом месте во времена правления нарвов был город или что-то в этом роде. Но пришла война, и город стёрли с лица земли, а все местные жители, не найдя своего покоя, превратились в деревья, и теперь их неприкаянные души живут здесь.
Весёлая сказка, ничего не скажешь.
Знаешь, можешь не верить, а любой дуб или сосна могут оказаться твоими родителями. Это тебе так, к размышлению.
А поразмыслить было над чем.
Шли мы вдоль реки по направлению её русла. Сильно напрягало то, что реку мы видели, но не слышали. Это пугало. Зато шум от наших шагов, хруст веток и шорох листвы можно было услышать издалека. Получается, нас не нужно было чуять никакому хищнику. Нас слышал даже самый старый и глухой волколак. В этом я была уверена. И если никто не напал до сих пор, то это просто нереальное везение.
— Ставим лагерь. Час на отдых, — скомандовал огневик, поднимая руку и призывая к стоянке. Он возглавлял нашу процессию.
Каши с завтрака (того самого, что до этого был ужином) не осталось, поэтому мы развели костёр.
Если честно, то я опасалась готовить что-то мясное, но коллектив настаивал.
Покопавшись в рюкзаке, я откопала мешочек с крупой. Опять перловка.
Вскипятив воду из речушки на костре от Блана, я бросила в него крупу и вяленое мясо, чуть присолила и прикрыла крышкой. Пусть готовится.
Раз обед готовится, а мне нечем себя занять, то можно и осмотреться.
Вокруг, в этой мрачноватой среде, было потрясающе красиво. Будто бы я попала в какой-то фильм Тима Бёртона. Не хватало Деппа и Хелены Бонем Картер. Они бы в эту обстановочку идеально вписались. Ну на крайняк можно представить, как тут разгуливает труп невесты.
Прислонившись к стволу дерева, я достала блокнот. Строчки ложились быстро, запечатлевая воспоминания о пережитых днях.
Неяркий свет показался между деревьев. Сначала он был приглушённый, но постепенно становился всё ярче.
Я встала и полезла в карман. Здесь у меня были припрятаны пара склянок (встреча со змеями научила иметь защиту на всякий пожарный). Свет становился всё ближе и ближе. Рука сжимала какое-то зелье в кулаке. Варианта было два: либо заморозка, либо взрыв. Надеюсь, хоть что-то подействует.
Мягкий свет распространялся по мере передвижения. Призрак, догадалась я.
Шизик, это призрак?
В ответ тишина.
Шизик…
Молчание. Спит неужели? Обычно по полдня бубнит, вторую половину ворчит и поучает, а тут — непонятное молчание.
Я присмотрелась. Действительно, полупрозрачный силуэт безошибочно угадывался в этом свечении. Это была девочка, не больше десяти лет. Её длинное кукольное платьице и светлые волосы словно развевались на ветру, которого в лесу не было. Она не шла, а плыла над земной поверхностью. В нескольких метрах передо мной девочка протянула ко мне руки. Первым рефлексом было швырнуть в неё чем-нибудь и отшатнуться, но, переборов себя, я протянула руку и сделала пару шагов вперёд к ней.
Кончики наших пальцев соприкоснулись, и произошёл выброс энергии. Не сильный, но ощутимый.
— Теперь ты можешь слышать меня, — молвила девочка.
Точнее, голос её я слышала, но пугало то, что губы её не шевелились, а рот не открывался, но столько мольбы было в этих глазах…
— Как зовут тебя? Кто ты?
— Как много вопросов, но так ли нужны ответы?
— Обычно я люблю знать, с кем разговариваю.
— У меня послание для императора. — Она коснулась меня, и в голове воспроизвелась картинка будто бы трейлера к какому-то фильму.
Стоим я и Альберт в той самой спальне, куда я впервые переместилась. Наши губы слились в страстном поцелуе… Но привлекло меня не это, а то, что сбоку от меня странно колыхнулась штора. Показался силуэт мужчины за тюлем. Мы его не видим, настолько заняты друг другом. Ещё миг — и Альберт падает, под ним растекается лужица крови. Я, раскрыв рот в немом крике, застываю, и в этот момент сама падаю как подкошенная. Красное густое пятно растекается уже подо мной. Уже реальная я кричу что есть мочи. Слёзы градом стекают по моим щекам. Тошнота подкатывает к горлу, и я сгибаюсь пополам у ближайшего куста.
Контакт разорван. Девочки нигде нет, когда я поднимаю голову. Но она меня больше не интересует. Мне нужно к Альберту. Мне нужно узнать, кто нас убил.
— Аврора, Аврора, проснись. Каша сгорела.
— Растяпа, говорю.
Я моргнула, ничего не понимая. Сердце бешено стучало. Что за хрень⁈
— Ты кричала, мы тебя так и нашли. Зачем от лагеря отходила? — Соломон был не на шутку обеспокоен.
Как только сердечный ритм восстановился, а я начала спокойно мыслить, то и речь ко мне вернулась.
— Простите, не знаю, что на меня нашло. Стресс. Каша совсем того?
— Слегка подгорела. Не переживай. — В глазах Соломона было столько заботы, что я невольно улыбнулась его попытке приободрить.