Надо бы проверить, как и чем я связан. Пытаюсь приподняться, тело отзывается болью. От досады скрипнул зубами, извернулся в правую сторону, скосил глаза. Запястье обхватывает широкий, сантиметров пять, браслет. На вид – пластмассовый. Каким образом он крепится к кровати, рассмотреть в таком положении невозможно. Пытаюсь вытащить руку, но любые попытки заканчиваются лишь участившимся писком прибора да очередной красной полосой на коже. Выругался.
– Так и знал, – иронично хмыкнул мой охранник.
Я вздрагиваю от неожиданности. Когда он успел войти? Или умудрился спрятаться в пустой палате? Лысый в это время беззвучно открыл дверь и поманил кого-то. Все та же медсестра с подносом подходит к кровати, бесстрастно готовит шприц, втыкает иглу. Я скрежещу зубами, дергаю рукой, пытаясь не дать ей впрыснуть наркотик. Но браслеты держат прочно. Уже засыпая, мне подумалось, что сестра не смотрела на меня и вообще старалась держаться подальше. Наверное, я буйный…
Глава 2
Кострома 1 сентября 2007
Нечто разорвало серую ткань сновидения. Всё тело напряглось, готовое в любой момент дать стрекача. Осторожно прислушиваюсь, сжимая в кулаке единственную стоящую вещь, которая у меня имеется. Но в ночлежке тихо. По полу, на котором помимо меня спят ещё люди, гуляет по-осеннему сырой сквозняк. Приподнимаю голову и бросаю взгляд в сторону тёмного коридора: ментов нет. Да и вряд ли они будут искать беглого сироту в бомжатнике. Потом гляжу на белесое небо за окном. Как рано. Так вот оно что! Меня разбудила привычка: в приюте подъём в пять утра.
Мобильный судорожно завибрировал в сжатой руке. Вздрагиваю: знакомые цифры. Придётся ответить.
– Что?
– Серый? – взволнованный голос Степки вызывает раздражение. – Тебя ищут!
Словно по заказу, в окно надрывно стучится вой сирены. Плечи зябко дернулись.
– Менты?
Память услужливо выдаёт картинки: вчерашний «мерс», некстати сработавшая сигнализация, сумасшедшая гонка по дворам…
– Не, – пыхтение в трубке подозрительно смахивает на сдерживаемое хихиканье. – Наши…
– И чё?
Вздох вырывается помимо воли. Я лениво опираюсь на пол, старые половицы уныло скрипнули под небольшим весом тела, голова удобно улеглась на рваную фуфайку, свернутую в рулон вместо подушки. Что бы ни потребовалось так называемым «нашим», меня это уже месяц как не касается. Пусть себе ищут.
– Прошел слух, что тебя хочет усыновить чокнутая парочка… из Москвы! – с придыханием выдаёт старый приятель.
– Да ладно! – изумлённо тяну я.
Слева сыплется мат, мол мешают тут спать всякие сопляки. За сопляка ответишь, пьянчуга! Пихаю ногой серо-зеленую рожу незнакомца. В сторону с противным звоном катится бутылка. В воздухе распространяется запах паленой водки, который затмевает собой даже кислый дух притона, въевшийся в облезлые стены.
Лениво слежу, как пьяный мужик ползёт за «лекарством». Смачно сплюнув ему вслед, резво поднимаюсь и подхватываю под мышку свою старенькую фуфайку. Плечо прижимает мобилу к уху, пока мои пальцы нащупывают потрескавшуюся кожу ботинок. Скрипят, натягиваясь, махровые от старости шнурки. Ходить босиком здесь – сумасшествие.
– Развод, – бормочу я.
– Тоже так подумал, – недовольно отвечает тот. – Распустили слух, чтобы тебя приманить… Поэтому пробрался к заведующей в кабинет. Серый, я видел бумаги. Все уже давно оформлено! Тебя официально усыновили некие Марковы. Подписи, печати, даже твоя медицинская карта и свидетельство о рождении прицеплены. Так что ты теперь Сергей Карлович Марков!
Я поперхнулся, мобила брякнулась на пол. Со стороны пьянчуги снова раздаётся брань. Теперь он долго не успокоится. Откашлявшись, я вновь прижимаю трубку к уху:
– Как?!
– Как слышал, – довольно гогочет Степа. – Саныч бы оценил!
Губы невольно расплываются в улыбке при воспоминании о юморном старике, повернутом на идее коммунизма. Впрочем, он-то был самым адекватным из всех учителей, с которыми мне не посчастливилось столкнуться в приюте.