— Нам надо спуститься вниз, — объяснила Мизэки.
— Вниииз? — я вспомнил, как мерзкая масса подбросила меня.
— Да. На лестнице. Мы сможем обойти кругом, выйдем к одному из лифтов и поднимемся наверх.
— А лифты не закодированы на генетический код?
— Думаю, нет. Это ведь простые подъёмники, а не телепорты.
Неуверенность в голосе моей напарницы напрягла меня, но я уже привык доверять ей. Да и сам по ходу придумаю что-нибудь.
Вытащив из рюкзака лестницу, я прикрепил к перилам и осторожно спустился. Стоило моим ногам коснуться дна, как зачавкала мерзкая жижа, в которой я провалился по щиколотку. Медленно и опасливо сделал пару шагов, прислушиваясь к ощущениям. Поверхность пружинила, выталкивая мои ноги, сквозь разрывы проступала густая серая грязь.
Замоталась, заскрипела лестница, Мизэки тоже спустилась. Повисела пару мгновений на последних ступеньках, не решаясь ступить в трясину. Но я обняла её за талию и помог встать. Под ее лёгким телом, жижа даже не расступилась. Девушка словно парила над ней, вызывая лишь чуть заметное дрожание, как от лёгких движений водомерки на поверхности пруда.
Оухау! Оухау! Я задрал голову, услышав странные звуки. Сверху на нас летела птица, смахивающая на гигантского коршуна – огромные крылья заслонили свет звёзд. А на животе между двумя когтистыми лапами свисало нечто вроде пузыря, наполненного зеленоватой жидкостью. Летела странная птица тяжело, при каждом взмахе проваливаясь вниз и вновь пытаясь подняться.
— Это итерод! Прячься! — крикнула Мизэки. — Прячься!
Но я не успел. Взрыв тысячи солнц! Пузырь шлёпнулся вниз, разорвался и меня обдало с ног до головы. Скрутила адская, ни с чем не сравнимая боль, словно заживо содрали кожу. И я лишь как-то отстранённо заметил, как проваливается плоть, кожа свисает кровавыми лохмотьями, обнажая мясо. Оно чернеет, скукоживается. Но закричать, застонать уже не было никаких сил. И я упал в бездонный колодец безпамятья.
Очнулся от приятного покалывания во всем теле. И с облегчением заметил рядом встревоженное лицо Мизэки. Значит, она не пострадала. Я был совсем голый, но зато целый и невредимый. Только на икрах кое-где зияли раны, но они быстро затянулись.
—Слава Итакусу, ты выжил! — из глаз Мизэки закапали слезы.
—А почему ж нет? Не голоси ты так, — я пошевелил руками, ногами. — Прямо как по покойнику. Что это за х… выплеснулась? Серная кислота?
— Да, нечто похожее, — Мизэки громко всхлипнула, отвела с лица спутанные пряди волос. — Оно может прожечь даже камень.
У женщин всегда глаза на мокром месте, так они отводят душу, сбрасывают душевную боль. А нам приходится терпеть.
Я достал из рюкзака портативный робот-ткач. Ввёл программу и пока тот натужно гудел, сооружая комбинезон, осторожно выглянул из-под козырька. Итерод медленно рассекал пространство под потолком. Пузырь под его животом высох, но угрожающе быстро наполнялся, увеличиваясь в размерах прямо на глазах. А я лихорадочно соображал, как уничтожить очередного монстра. Можно шмальнуть из плазмагана, или лазером прожечь. Но для этого нужно точное наведение на цель. А где в этой х… прицел?
— У нашего оружия есть лазерный прицел, — сказала Мизэки так спокойно, как будто я размышлял вслух.
— Почему ты не сказала?! А я мучился, идиот!
— Прости.
Она взяла плазмаган, нажала на рычажок, на который я даже внимания не обратил. Выскочила панель с кучей настроек. Тихо матерясь, начал изучать. Твою мать, а я использовал его, как телескоп для колки орехов! Но почему Мизэки сразу мне не рассказала? Думала, я сам, своей башкой дойду? Да, я порой реально туплю. И мне надо показать, ткнуть пальцем.
Сделав настройки, я на миг высунулся из-под укрытия, навёл прицел на итерода, пузо его уже опять стало угрожающего размера. Над прикладом поднялась мерцающая карта, расчерченная зеленоватыми мерцающими линиями. Две квадратных скобки сошлись на цели — стилизованном изображении итерода и я нажал на спусковую пластину. Грозное нарастающее гудение. Из плазмагана вырвалась очередь ярко-алых сгустков, слилась в единое целое. Итерод метнулся в сторону, но огненная стрела сразила его с удивительной точностью.