– Могущество вексари – это её личное свойство, продолжение того, кто она есть. Она или он: это гримуарами могут пользоваться только женщины, а вексари может быть любого пола. Колдует каждый по-своему, но первый шаг всегда один и тот же.
Она потеребила себя за мочку уха.
– Слушать! Что именно ты слушаешь – зависит от ведьмы, однако в твоём случае это…
– Животные, – сказала Кара.
– Вот именно. Прежде, чем повелевать животным, тебе нужно осознать его существование. Его сущность.
– Я, кажется, не понимаю…
– Я тебя прошу об одном: слушай внимательно. Только и всего. Прислушивайся к тому, что способна услышать только ты. Это твой первый урок.
В голове у Кары вертелись десятки вопросов, однако она отмахнулась от них и сосредоточилась на звуках утренней Чащобы. Скрип сучьев, шелест ветвей. Ветер, свистящий среди узловатых стволов. И другие звуки, менее заметные. Капелька воды, падающая с круглобокого камня в лужицу под ним. Потрескивание листочка под суставчатыми лапками жука…
– Я ничего не слышу, – сказала Кара.
– Странно! – хмыкнула Мэри. – Даже я, и то много всего слышу, а ведь я-то не вексари!
– Ну, я имею в виду, ничего из ряда вон…
Мэри прижала палец к губам.
– Тсс! – прошипела она. – Прислушайся ещё раз, да повнимательней! Слушай звуки, что прячутся за другими звуками!
– Звуки, что прячутся за звуками, – повторила Кара и кивнула, будто всё поняла.
«А может, Тафф и прав, – подумала она. – Может, она просто сумасшедшая бабка».
Тем не менее она крепко зажмурилась и стала прислушиваться изо всех сил. Несколько минут она больше ничего не слышала. Но потом Кара и в самом деле услышала нечто иное: как будто что-то скребётся за стеной слышимых шумов. Сдавив виски кончиками пальцев, Кара заставила обыденные звуки заглохнуть, отбросила их прочь, словно кожу и кости, обнажив сокровенное сердцебиение Чащобы.
БЕЖАТЬ!
СКРЫТЬСЯ!
ЕСТЬ!
СПАТЬ!
Эти голоса налетели на неё со ста сторон одновременно, от насекомых, от птиц, от невиданных зверей, налетели и закружились в голове, становясь всё оглушительнее.
– Ну, что ты слышишь? – спросила Мэри. Её голос сделался далёким на фоне прочих звуков, будто шаги в бурю.
– Мысли, – ответила Кара, но тут же мотнула головой. – Хотя нет. Не так. Не мысли, скорее… потребности.
Мэри кивнула.
– Ну да. Это простые существа. А ты чего ожидала?
Теперь Кара вслушалась внимательней. Тут было что-то ещё. Подводное течение боли. Страданий.
– Им плохо, – сказала она. – Очень многие больны. Мучаются. Как тот швокрыс.
– Сосредоточься, Кара! Должен быть кто-то, чьи потребности отличаются от прочих. Можешь ты его отыскать?
– Ну, попробую, – сказала Кара.
Однако обнаружить отдельную, непохожую на другие потребность оказалось невозможным – всё равно что обнаружить отдельную каплю воды в океанских глубинах. Вместо этого Кара приглушила группы похожих звуков – не то чтобы заставила их умолкнуть, но как бы отстранилась от них, так что они превратились в шепотки. И вскоре осталось лишь несколько разрозненных мыслей, включая ту, что выделялась среди прочих как отдельный разум.
«Следить! – думал он. – Ждать!»
Как только Кара нащупала разум животного, отследить, откуда исходят эти мысли, оказалось на удивление просто.
– Вон там, – сказала она, указывая на ветку, особенно густо поросшую пурпурной листвой. Далеко под ней виднелся их лагерь. Все свои припасы они оставили на месте, чтобы соглядатай знал, что они вернутся, и остался караулить.
Мэри встала на колени и натянула рогатку.
– А надо ли? – спросила Кара.
– Если его не подстрелить, он так и будет нас преследовать и докладывать Сордусу обо всех наших передвижениях. Тогда Сордусу будет намного проще нас найти.
Мэри натянула рогатку ещё сильнее, морщась от напряжения.
– Эх, ну почему мне сегодня не двадцать три? В двадцать три-то я бью без промаха!
Кара услышала, как дыхание Мэри замедлилось: ведьма целилась. И в этот самый момент порыв ветра раздвинул пурпурную листву, и она увидела сложенные крылья и густо-синий, как полуночное небо, ком перьев.
Кара в тот же миг узнала одноглазую птицу.
– Стой! – завопила она. Девочка кинулась на Мэри-Котелок, собираясь выбить рогатку у неё из рук, но было поздно. Мэри отпустила резинку, и невидимый камень с жужжанием улетел прочь.
– Не-ет! – завопила Кара.
Она съёжилась, предвидя крик боли и шелест листьев, когда убитая одноглазая птица камнем упадёт на землю. Вместо этого в стволе дерева, справа от предполагаемой мишени, появилась здоровенная трещина.
– Ты мне прицел сбила! – воскликнула Мэри.