Куда меня несет? К чему, черт возьми, этот сарказм? Не так, совсем не так надо строить разговор, и уж точно не таким тоном говорить.
– Да-да, по делу! – Он, казалось, чему-то обрадовался. А может, я как раз правильный тон выбрала? – Даже по двум делам. Во-первых, я сегодня вдруг понял, что испытываю острую потребность в деньгах…
Прекрасно!
– Сколько?
– О! Приятно работать с человеком, который так конкретно подходит к делу. Ты имеешь шанс стать моей любимой клиенткой.
– Мне наплевать…
– Не скажи! Для любимых клиентов фирма предлагает особые условия – скидки там, более выгодный тариф. Ну, ты понимаешь, о чем я?
– И в какую сумму мне обойдется ваш выгодный тариф?
– Думаю, тридцати тысяч будет достаточно. В у.е., разумеется.
– Тридцать? Но у меня нет тридцати тысяч! Я не могу тридцать!
– Можешь, можешь. Я ведь не с потолка взял именно эту сумму, сначала проанализировал твои возможности. Я не говорю, что деньги у тебя дома имеются, в купюрах, отложенные на черный день. Но есть дорогие вещи, украшения, наконец знакомые, которые могли бы тебе понемногу одолжить. Ты поспрашивай, поспрашивай. Торопить я тебя не собираюсь, даю целых два дня.
– Да что я успею за два дня?
– Что успеешь? Собрать необходимую сумму, разумеется. Ну а если не успеешь, сама понимаешь, что произойдет. Тебе ведь очень не хотелось бы, чтобы кассета и прочие интересные вещи попали в руки милиции? Да, к слову, о милиции. В ней-то, родимой, и состоит мое второе дело. К тебе она скоро явится, так что будь предельно осторожна, уж постарайся себя не выдать. Это в наших с тобой общих интересах. Ну все, пока, еще созвонимся.
Я швырнула телефон на тумбочку – он врезался в коньячную бутылку, отскочил, завертелся волчком – и бросилась на кровать. Разговор меня совершенно вымотал, но, что самое плохое, не дал никакого результата. Столько вчера возлагала на него надежд, так ждала его, и в результате ничего. Почему же я, дура, даже не попыталась договориться с ним о встрече? Когда он в следующий раз позвонит? Не застанет ли меня опять врасплох? И что теперь делать? Собирать деньги? Как и где мне их собирать? В самом деле, что ли, продавать вещи и обходить знакомых? Никогда ничего не продавала – даже не знаю, как это делается! – и не занимала.
Что он там говорил про милицию? Что она сейчас ко мне нагрянет? Откуда ему известно, он что, сам из этой структуры, какой-нибудь мент-оборотень? Если так, у меня нет никаких шансов выпутаться: он и деньги возьмет, и заложит.
Черт! Но, может, он все-таки не из милиции? Господи, ну пусть он будет не из милиции, а простым, честным шантажистом!
Во всяком случае, надо так думать. Только так. Иначе я сойду с ума, иначе я себя обязательно выдам.
Да я себя все равно выдам, можно не сомневаться.
Не выдам, если правильно себя поведу. Главное, не надо нервничать, говорить спокойно. О чем они могут спрашивать? Отчима спрашивали, в каких отношениях он был с Мариной, и о жилищных условиях. Жилищные условия у меня, слава богу, нормальные, тут не должно возникнуть подозрений, а о наших с ней отношениях можно ведь всего не рассказывать. Что еще их может интересовать? Где я была вчера вечером? Черт его знает, где я была! Скажу, что сидела дома, это вполне нормально и естественно. Свидетелей нет, но какие у меня могут быть свидетели, если живу теперь одна? Так, где была, в каких отношениях… что еще? Вроде больше ничего.
Да! Нужно одеться, я ведь все еще в халате на голое тело. И встать. И умыться. И хорошо бы кофе для освежения головы.
Я поднялась с кровати. Что бы такое надеть? Чтобы прилично, нейтрально и по-домашнему, а то решат, будто я их ждала, вот уж что мне совсем ни к чему. Надену платье в сине-белую полоску.
О чем же меня могут спросить, о чем еще? Я наверняка упустила что-нибудь очень важное. Сосредоточиться и подумать… Голова совсем не работает.
Я приняла душ, тщательно, чтобы не осталось перегара, почистила зубы и сварила кофе, но выпить не успела. Не успела я и додумать вопросы, и выработать правильную линию поведения – раздался звонок в дверь.
Милиция! И я сейчас провалюсь по всем статьям…
Нет, я возьму себя в руки и поведу себя правильно. Так правильно, что они от меня сразу отстанут, ни на секунду не заподозрят.
– Майор Бородин, уголовный розыск. – Стоящий на пороге мужчина показал удостоверение – на кой черт мне его удостоверение, как будто по его роже не видно, что он – уголовный розыск? – Здравствуйте.
– Здравствуйте.
– Алдонина Наталья Сергеевна?
Я кивнула. Как же мне не нравился этот майор! И как я его боялась! Руки затряслись мелкой противной дрожью, ноги стали подкашиваться.