— Вы Джек Ричер? — спросил он.
Не Чикаго и не Бостон. Нью-Йорк. Его голос напомнил Ричеру одного знакомого, который провел двадцать лет жизни, не удаляясь от Фултон-стрит больше чем на сто ярдов.
— Джек Ричер? — снова спросил старик.
У него были маленькие мудрые глаза под нависшими бровями. Ричер сделал глоток и посмотрел на старика сквозь прозрачную воду в бутылке.
— Вы Джек Ричер? — в третий раз поинтересовался тот.
Ричер поставил бутылку на стол и покачал головой.
— Нет, — солгал он.
У старика поникли плечи от огорчения. Он взглянул на часы, чуть наклонился вперед, словно собирался встать, но затем откинулся на спинку, как будто совершенно неожиданно у него появилось свободное время.
— Пять минут пятого, — сказал он.
Ричер кивнул. Старик помахал пустой бутылкой бармену, и тот принес ему новую.
— Жара меня достает, — сообщил он Ричеру. Тот снова кивнул и сделал очередной глоток воды.
— Вы знаете Джека Ричера? — спросил старик.
Ричер пожал плечами.
— А как он выглядит? — поинтересовался он в свою очередь.
Его собеседник оторвался от бутылки с пивом, вытер губы тыльной стороной ладони и снова тихонько рыгнул.
— Не знаю, — ответил он. — Мне известно только, что он высокий и крупный. Вот почему я обратился к вам.
— Здесь много высоких крупных парней, — сказал Ричер. — Их везде много.
— Но имя вам не знакомо?
— А должно быть? — спросил Ричер. — И кому же он понадобился?
Старик ухмыльнулся и кивнул, словно извиняясь за дурные манеры.
— Костелло, — представился он. — Рад с вами познакомиться.
Ричер поднял в ответ свою бутылку.
— Агент по розыску сбежавших должников?
— Частный детектив, — ответил Костелло.
— И вы ищете парня по имени Ричер? — спросил Ричер. — А что он натворил?
Костелло пожал плечами.
— Насколько мне известно, ничего. Просто меня попросили его найти.
— И вы решили, что он должен быть здесь?
— На прошлой неделе был, — пояснил Костелло. — У него в Виргинии счет в банке, и он переводит туда деньги.
— Отсюда, из Ки-Уэста?
Костелло кивнул.
— Каждую неделю. Вот уже три месяца.
— И что?
— Значит, он здесь работает, — сказал Костелло. — По крайней мере три месяца. Кто-то должен его знать?
— Но никто не знает, — сказал Ричер.
Костелло покачал головой.
— Я поспрашивал на улице Дюваль — насколько я понял, это самое оживленное место в городе. И только одна какая-то девчонка в дрянном баре сказала мне, что высокий парень вот уже три месяца приходит сюда каждый день в четыре часа и пьет воду.
Он замолчал и сурово посмотрел на Ричера, словно бросая ему вызов. Ричер сделал глоток воды и пожал плечами.
— Совпадение, — заявил он.
— Наверное, — тихо проговорил Костелло, поднес бутылку к губам и сделал глоток, не сводя с лица Ричера мудрых глаз пожилого человека.
— Здесь население постоянно мигрирует, — сообщил ему Ричер. — Люди приезжают и уезжают.
— Наверное, — повторил Костелло.
— Но я стану поглядывать по сторонам, если хотите, — предложил Ричер.
— Буду признателен, — рассеянно сказал Костелло.
— А кому он понадобился? — поинтересовался Ричер.
— Моей клиентке, — ответил Костелло. — Ее зовут миссис Джейкоб.
Ричер сделал глоток воды. Имя не показалось ему знакомым. Джейкоб? Он никогда не слышал о женщине с таким именем.
— Хорошо, если я его встречу, то скажу, что вы его искали, но не слишком на меня рассчитывайте. Я не очень общителен.
— Вы работаете?
— Копаю бассейны.
Костелло задумался, как будто знал, что такое бассейны, но не имел ни малейшего представления о том, как они могли сюда попасть.
— Управляете экскаватором?
Ричер улыбнулся и покачал головой.
— Только не здесь, — ответил он. — Мы копаем вручную.
— Вручную? — повторил Костелло. — Лопатами, что ли?
— Участки маленькие, машинам туда не заехать, — пояснил Ричер. — Слишком узкие улицы, слишком низко нависают ветки деревьев. Отойдите в сторонку от Дюваль, и сами все увидите.
Костелло в очередной раз кивнул, и неожиданно у него сделался довольный вид.
— Тогда вы, скорее всего, не знаете Ричера. Миссис Джейкоб сказала мне, что он военный, офицер. Я проверил, и все совпало. Он был майором. Медали и все такое. Шишка в военной полиции, так мне сказали. Такой парень не станет копать дурацкой лопатой яму для бассейна.
Ричер сделал большой глоток воды, чтобы скрыть выражение, появившееся у него на лице.
— А что, по-вашему, он должен здесь делать?
— Здесь? — переспросил Костелло. — Ну, не знаю. Служба безопасности в отеле. Какое-нибудь собственное дело. Может, у него свой кораблик, который он сдает внаем.
— А что ему вообще здесь делать?
— Да уж, — не стал спорить Костелло, — это местечко не для него. Но я уверен, что он здесь. Он уволился из армии два года назад, положил все свои деньги в ближайший к Пентагону банк и исчез. Его банковский счет указывает на то, что он разъезжал по всей стране, время от времени снимая деньги, но вот уже три месяца они поступают отсюда. Получается, что он некоторое время путешествовал, затем осел здесь и начал понемногу зарабатывать. Я его найду.
Ричер не стал возражать.
— Все еще хотите, чтобы я о нем поспрашивал?
Костелло покачал головой. Судя по всему, он обдумывал следующий шаг.
— Не стоит.
Он тяжело поднялся со стула, вытащил из кармана несколько мятых бумажек, бросил на стол пятерку и пошел прочь.
— Приятно было познакомиться, — крикнул он, не оборачиваясь, и вышел через отсутствующую стену в дышащий жарой день.
Ричер допил воду, глядя ему вслед. Десять минут пятого.
Через час Ричер шагал по улице Дюваль, раздумывая над тем, как лучше организовать новые отношения с банком, где пообедать и почему он соврал Костелло. По первому вопросу он принял решение снять деньги со счета и носить их в кармане штанов. По второму — последовать совету своего приятеля бельгийца: съесть громадный стейк, потом мороженое и запить все это двумя бутылками воды. И по третьему: он соврал, потому что не видел причин говорить правду.
Ричер не понимал, почему его разыскивает частный детектив из Нью-Йорка. Он никогда там не жил. Да и вообще ни в одном из крупных северных городов. На самом деле он нигде не жил, это стало определяющим фактором его судьбы и сделало тем, чем он стал. Его отец был офицером Корпуса морской пехоты на действительной службе, и родители постоянно таскали Ричера по всему миру с того самого мгновения, как мать вынесла его из родильного отделения госпиталя в Берлине. С тех пор он жил на бесконечно сменяющих друг друга военных базах, причем по большей части в удаленных и не слишком дружелюбных частях света. Затем сам поступил на службу в армию, стал следователем военной полиции и снова жил и нес службу на тех же самых базах, разбросанных по всему миру, пока в результате политики «мирного дивиденда» [1] не закрыли его подразделение, а он не оказался на свободе. Тогда он вернулся домой, в Соединенные Штаты, и стал путешествовать по стране как самый обычный, не слишком состоятельный турист, пока не объехал ее всю, а его сбережения не подошли к концу. Тогда он нанялся на пару дней копать ямы под бассейны, пара дней превратилась в пару недель, а недели в месяцы, и вот он осел здесь.
У него нигде не было родственников, которые могли бы оставить ему наследство. Он никому не был должен денег. Никогда ничего не украл и никого не обманул. У него не было детей. Его имя значилось всего в нескольких официальных бумагах. Кроме того, он совершенно точно знал, что никогда не слышал о женщине по фамилии Джейкоб. Так что если Костелло и хотел от него чего-то, Ричера это не интересовало. Во всяком случае, не настолько, чтобы выбраться из своего укрытия и впутаться в какую-нибудь историю.
Потому что он привык быть невидимкой. Передняя доля его головного мозга знала, что это своего рода комплекс, реакция на ситуацию, в которой он оказался. Два года назад его мир перевернулся с ног на голову. Из большой рыбы, плавающей в своем маленьком пруду, он стал никем. Он был старшим и уважаемым членом сообщества, подчиняющегося суровым законам, а превратился в одного из двухсот семидесяти миллионов безымянных граждан. Он был востребован и чувствовал себя нужным, а теперь стал лишним. Прежде ему постоянно говорили, где, когда и сколько времени он должен находиться, и вдруг он оказался наедине с самим собой на территории в три миллиона квадратных миль, впереди у него было еще лет сорок такой жизни и никакого расписания или карт и указаний. Передняя доля его мозга твердила, что его реакция вполне объяснима, что таким способом он пытается защищаться от новой реальности, — реакция человека, любящего уединение, но обеспокоенного своим одиночеством. И еще: это опасная реакция, и он должен с ней бороться.
1
Политический лозунг, провозгласивший экономическую выгоду от снижения затрат на вооружение.