Я не собирался делать ничего серьезного, пока это не станет абсолютно необходимым. Пока я не заметил, что жизненно важная часть меня отсутствует. Я думал, может быть, я потерял его в шуме, но когда кайф улегся, я понял, что не потерял его.
Его у меня забрали.
Ее липкие пальцы от многолетнего воровства украли мое кольцо. Девушка, которая быстро превратилась из наивного наблюдателя с глазами-калейдоскопами в женщину, укравшую у меня.
Я потерл палец там, где раньше сидело мое пропавшее кольцо, чувствуя себя голым без него. В гневе я решил убить двух зайцев одним выстрелом.
Пробрался в ее комнату до того, как направился в библиотеку, чтобы понаблюдать за ней. Я планировал разгромить это место, чтобы найти то, за чем пришел, но когда его нигде не было, я выбрал вариант Б.
Докажи свою точку зрения и убедись, что они оба знают, что произойдет, если они хоть слово расскажут о том, чему стали свидетелями.
Я даже не знал, что у нее есть домашнее животное. Это была удача с моей стороны и серьезное неудобство для нее.
Конечно, я позволил Тэтчеру снять шкуру с животного, полагая, что было бы грубо не включить его в такое кровавое дело.
Я не видел ее лица, когда она его нашла. Но я слышал ее гневный крик, грохот разбросанных по комнате вещей, пока я ждал у подножия ступенек ее коридора.
Этот гнев был полностью моим. Я сделал это с ней. Поджег ее задницу. И я владел каждым дюймом этой эмоции. Всех ее эмоций.
— Что насчет нее? —спрашиваю я, сжимая кулаки от необходимости вернуть то, что мне принадлежало.
— Сайлас, наконец, попал в базу данных доступа к школьным пропускам, — говорит Рук. — Через косяк и две упаковки доритос мы узнали, что дядя Брайар, Томас Рид, — профессор биологии.
— А с чем именно связано изучение организмов? — Я говорю не вслед.
— Посмотри на себя, Али, внимательно слушаешь в классе. Мама и папа были бы так горды. — Тэтчер дразнит, я стачиваю коренные зубы.
Мама и папа могут отправиться в ад.
— Ты, блядь, скажешь мне, что ты нашел?
— Томас Рид воровал в химическую лабораторию больше, чем любой преподаватель естественных наук в университете. — Сайлас говорит, щелкает металлический звон. Меня немного шокирует то, что он на самом деле говорит.
— За последние два года он был там в нерабочее время, в час, в два ночи. Сотни раз.
Я облизываю нижнюю губу: — Значит, мы думаем, что это учитель, который отправил сообщение Крису? Не говоря об очевидном, но что, если Крис просто солгал, чтобы мы его не убили? Что, если он действительно тот, кто это сделал?
Я ненавидел играть в это дерьмо с подключением точек. Я чувствовал себя коррумпированным детективом, а быть полицейским было не тем, чем я когда-либо стремился быть.
— Зачем тогда рассказывать о подсадке тела? Если бы он хотел солгать, разве он не стал бы просто отрицать все это? Кроме того, какого учителя ты знаешь, который направляется в химлабораторию в два часа ночи? Было бы разумно, если бы он был, но мы не можем отрубить ему голову, — Рук злобно улыбается, — Пока.
— Но это зацепка. Мы можем наблюдать за ним, следить за ним, пока не получим нужные нам доказательства. — Продолжает он.
Зажигалка Рука щелкает, пламя загорается на кончике его сигареты. — И мы думаем, что его любимая племянница замешана в этом или, по крайней мере, знает об этом. Я имею в виду, подумай об этом, — он вдыхает.
— Она на мели, как в гребаной шутке. Думаешь, стипендия - это то, за что платят за Холлоу Хайтс? Как она вообще туда попала, это еще лучший вопрос. Она не является исключительно умной или дико одаренной. Должно быть, у Томаса было немало ниточек, за которые он мог потянуть, чтобы привести ее сюда. За такие деньги его невзрачная племянница может поступить в престижный университет. Такие деньги, которыми платят за молчание людей.
Я скрещиваю руки на груди, жуя внутреннюю сторону щеки.
Это была веская причина пойти за ней. Жесткая.
Чтобы показать ей, каково это, когда ты ввязываешься в дела с людьми, которым наплевать, жива ты или умрешь.
Идеи затрещали. Мысли вспыхнули.
Изображения ее широко раскрытых глаз, пропитанных непролитыми слезами и паникой. Ее розовая нижняя губа дрожит, когда она обдумывает каждое жизненное решение, которое она когда-либо принимала до этого момента.
Я собирался забрать у нее все.
Ее радость. Ее друга. Ее секреты. Ее страх.
Все это было моим. Все мое, чтобы украсть.
— Ага. Я с вами, но ее даже не было в Пондероз Спрингс, когда Роуз убили. И я сомневаюсь, что ее дядя будет говорить с ней об убийстве девочек.