Но проходили недели, а затем и месяцы. К ноябрю ничего не произошло. Сара стала вялой и рассеянной. Снова начала рисовать. Большие жуткие серые абстракции.
И вот однажды, вернувшись вечером с работы, я нашел жену сидящей на полу в нашей спальне. Ее красивые длинные черные волосы стали короткими и колкими. На ковре лежали неровные пряди рядом с парой кухонных ножниц.
– Зачем ты это сделала? – спросил я.
Она уставилась на меня, словно ответ был очевиден.
– Либо их, либо запястья, – сказала она. – Не хочу продолжать, если у нас не может быть ребенка.
Я опустился на ковер и обнял ее.
– Да ладно тебе. Все будет хорошо.
– Одна попытка ЭКО, – ответила она. – Это все, чего я хочу. Пожалуйста. Подумай о детях Хьюго и Оливии. Разве тебе не хотелось бы такую, как Клемми или Молли?
Я вспомнил те первые дни, когда с таким нетерпением ожидал отцовства. Но даже не представлял, как трудно может оказаться произвести на свет ребенка.
– Дело не только в деньгах, – медленно произнес я. – Хотя нам придется взять их из отложенного на непредвиденные расходы. Я волнуюсь за тебя. И не знаю, насколько хорошо для нас снова проходить через все это.
Она отодвинулась от меня.
– Что ты имеешь в виду под «хорошо для нас»? Думаешь, мы расстанемся?
– Нет. Конечно, не думаю. Я люблю тебя.
– Тогда позволь мне это. Пожалуйста.
– Хорошо, – неуклюже ответил я. – Мы попробуем ЭКО. Но только один раз.
– Спасибо.
Сара обняла меня. И мир мгновенно был восстановлен. Ко мне вернулась моя добродушная жена. Как может разумный человек за такой короткий промежуток времени превратиться из настолько несчастного в настолько счастливого? Из-за этого я чувствовал, что совсем не знаю эту женщину – мою жену. И впервые задумался, не совершил ли ошибку.
Глава 10. Сара
Когда раздался звонок в дверь, я лежала на кровати, все еще расстроенная очередной ссорой с Томом. Мы попробовали ЭКО, и попытка провалилась. Я умоляла попробовать еще раз, но он отказывался.
Том действительно не понимал моих чувств. А почему он должен был? Я влюбилась в мужчину, которого с детства приучили скрывать эмоции.
В дверь снова позвонили. Кто это? Ни один из моих старых друзей не знал, где я живу. Я об этом позаботилась.
Я потащилась вниз по лестнице. На пороге стояла красивая женщина с безупречным цветом лица, ярко-голубыми глазами и светлыми волосами клубничного оттенка. Она держала в руках огромный букет лилий «старгейзер». От удивления я не сразу ее узнала. Оливия.
– Тебя послал Том? – требовательно спросила я.
Она кивнула.
– Да. Но, честно говоря, я все равно подумывала зайти. Это тебе.
Она протянула цветы, а затем совершенно неожиданно заключила меня в крепкие объятия, чуть не раздавив букет.
– Мне так жаль, – пробормотала Оливия. – Тебе выпали дерьмовые времена. И еще мне жаль, что я не была с тобой дружелюбнее.
Она уже переступила порог, хотя я и не приглашала ее войти. Почему такие женщины, как Оливия, считают, что от природы обладают правом делать то, что им хочется?
– И то, что ваша дочка заявила, будто я ищу талоны на питание, делу не помогло, – заметила я.
– Это все Хьюго, не я. Он может быть невыносимым мудаком. – Она зажала рот ладонью.
Что-то в ее грубости и ужасе ситуации заставило меня рассмеяться. Похожий на вопль хохот вырвался из моего горла.
Мгновение Оливия выглядела потрясенной, а затем тоже рассмеялась. Скоро мы уже бились в истерике, привалившись к стене, чтобы не упасть на пол.
Наконец она схватила меня за руку.
– Вот что я тебе скажу. Давай отправимся в город и напьемся. Я знаю один крохотный бар в Сохо. Сможем поболтать по-девичьи и вылить всю грязь на наших мужчин.
Мы вышли из дома прежде, чем я успела придумать отговорку. Через несколько секунд Оливия остановила такси.
– Как мило, да? – сказала она, похлопывая меня по руке, когда мы опустились на заднее сиденье.
– Почему ты стала вдруг такой дружелюбной? Потому что тебе меня жаль?
– Да, отчасти, – призналась она. – А еще потому, что восхищаюсь тобой.
– Восхищаешься мной?
Она пожала плечами. Меня обдало волной духов. Дорогой запах.
– Ты не боишься выделяться, – объяснила она. – Носишь то, что тебе нравится, и рисуешь обнаженную натуру. – Таксист взглянул на нас в зеркало заднего вида. – Могу сказать, что ты последний человек, на ком, по нашим ожиданиям, мог бы жениться скучный старина Том.
Я ощутила порыв встать на его защиту.
– На самом деле он не скучный.
– Ой, да ладно тебе! – Оливия сделала бесстрастное лицо и довольно неплохо изобразила голос Тома. – Если вы разделите расчет тридцати на логику десяти и вычтете из этого девяносто восемь, что получите?