Однако напластования лжи и притворства, во всей наглости и блеске явившиеся в этот день перед моими глазами, стали для меня невероятным откровением. Несомненно, оттого, что увидела я не просто умение отдельных индивидов лгать, но умение индивидов лгать коллективно. Вот это коллективное умение лгать меня и сразило. Наповал.
Я имею в виду необычайно высокую вероятность того, что практически каждый из собравшихся у Гринов отлично знал: Колдер Маддокс мертв. И половина из них — а может, и больше — знала, почему он мертв.
Лишь одна-единственная особа продемонстрировала неумение играть — Люси Грин. Не оттого, что присутствие Мерси вызвало у нее столь резкий протест, а оттого, что она не смогла скрыть этот протест. Люси Грин выбилась из колеи и, ударив Мерседес, признала: кое-что здесь очень даже происходит.
В результате Люси Грин напрочь закрыла Дэниелу Грину перспективу получить долгожданный министерский пост. Хотя бы за это мы все должны сказать ей спасибо.
149. Кто-то засмеялся. Не важно кто. Но тем самым он восстановил коллективную ложь. Минуты за четыре — максимум! — пощечину предали отрицанию. А через полчаса она вообще канула в небытие.
Мы с Мерседес прошли дальше, рука об руку. Взяли по бокалу с подноса первого попавшегося официанта и не спеша проследовали во дворик.
Ни Найджела Форестеда, ни Мэрианн, ни кого-либо еще из «Аврора-сэндс» я пока у Гринов не заметила. Зато увидела доктора Чилкотта. А с ним — миссис Маддокс.
Повернувшись к ним спиной, я сказала Мерседес:
— Ты знаешь Таддеуса Чилкотта?
— Да, конечно.
— Видишь его вон там, за мной, на фоне рододендронов?
— Да.
— А женщину, которая с ним, знаешь?
— Нет.
Я надеялась, что ответ будет именно таков.
— Можешь сделать для меня кое-что?
— Сначала скажи, что именно. Заранее не обещаю.
— Подойди к Чилкотту. Думаю, он еще не успел меня заметить. Я пока отойду подальше, чтобы наверняка не попасться ему на глаза.
— Что я должна сделать, когда подойду? — спросила Мерседес, улыбаясь кому-то и приветственно кивая.
— Сделай так, чтобы он познакомил тебя со своей дамой.
— Зачем? Вообще-то я не вижу в этом необходимости.
— Мне нужно знать, как она себя называет.
— А как, по-твоему, она себя называет? Вероятно, это его жена.
— Спроси.
— Ладно, Несса. Раз тебе так нужно.
— Да, нужно. Это поможет спасти Лили.
— Каким образом?
— Мерси, пожалуйста! Пока они не ушли. Ступай и непременно с нею познакомься.
Она что-то проворчала, вздохнула — и направилась к ним.
150. Мне ужасно хотелось обернуться и посмотреть, как все будет, однако я заставила себя пойти в другую сторону. Отыскала уютную нишу среди кедров, где на круглой, вымощенной каменными плитами площадке Грины поставили ажурный кованый столик, покрашенный в белый цвет, и несколько белых стульчиков. Я села.
Не прошло и минуты, как позади меня послышалось:
— Я и со спины всегда тебя узнаю, Ванесса.
Арабелла Барри.
Явилась она в самый подходящий момент (с ее точки зрения), для меня же — ужасно некстати.
Запакованная в более чем строгое платье и с соответствующей миной на лице, Арабелла вышла из-за кедровых ветвей.
— Не думала, что встречу тебя здесь, — сказала она. В одной руке она держала бокал шампанского, в другой — трость. На подкрашенных голубых волосах красовалась голубая же шляпка, великолепно гармонирующая с волосами и с платьем. В памяти у меня ожил давний образ покойной королевы Марии[45]. Довершали сходство ридикюль на локте Арабеллы и вся ее затянутая в корсет фигура.
— Здравствуйте, Арабелла. Садитесь, прошу вас.
— Не премину.
Она села и водрузила трость на стол, как бы проложив границу: твоя половина — моя половина.
— Почему вы думали, что не встретите меня здесь? — спросила я заинтригованно.
— Я попросила список тех, кто принял приглашение. Твоего имени там не было, — ответила она без обиняков. — Прежде чем принять приглашение, я всегда должна знать, кто еще будет. — Она пригубила шампанское и поставила бокал на столик. — Конечно, в былые времена требовать список не было нужды. Его сообщали, согласно протоколу.
45
Вероятно, имеется в виду супруга английского короля Георга V Мария фон Текк (1867–1953).