Казалось, вот и всё, пропали все мои силы, не могу больше двигаться, ноги не слушаются, ведь принц, скорее всего, узнал меня… Какой позор… Но тут я увидела Кристиана, который шёл ко дворцу с огромными пакетами и пока не замечал меня. Решив совершить маленькую шалость, я запрыгнула ему на спину и закрыла глаза руками, как мы всегда делали в детстве.
— Угадай кто, — игриво прошептала я на ушко Крису, совершенно забыв о том, что несколько секунд назад испытывала смущение по отношению к Чарльзу.
— Хм… Наверное, Света! — издевательски произнёс Кристиан, ставя пакеты на землю. — Или, может, это Катя? — в его голосе я слышала явную насмешку. — Но нет, это же единственная и неповторимая Виктория! — изобразил он прозрение, после чего я спрыгнула с его спины и надулась, как в детстве.
— Опять ты со своими шуточками, — возмутилась я, но Крис развернулся ко мне лицом и крепко обнял, показывая, как соскучился по мне.
Присев возле своих огромных пакетов, Кристиан достал один поменьше и протянул мне. Когда я открыла пакет, то обнаружила, что в нём была кучу разных сладостей. Вот же, знает, как меня подкупить.
— Я прощен? — с ухмылкой спросил Крис и протянул мизинчик, предлагая мир. Конечно, я не могла на него долго злиться, поэтому с радостью протянула ему свободную руку, и мы скрепили мизинчики, рассмеявшись от столь забавной ситуации.
— Конечно, прощён! — усмехнулась я в ответ. — Не зря же ты расстался с этой кучей сладкого! — я чмокнула Кристиана в щёчку в подтверждение своих слов и предложила пройтись с ним до дворца, совершенно забыв о Нике и Чарльзе.
***
Когда мы дошли до комнаты Кристиана, то он остановился и сказал:
— Вика, ты только не обижайся, но мне ещё нужно разобрать вещи и принять душ. Давай потом поговорим, хорошо?
— Хорошо, только ты купишь ещё сладостей, — весело сказала я.
— Ах ты маленькая шантажистка, — сказал Кристиан и, приобняв, взял меня на руки, после чего закружил.
— Крис, хватит. Всё, я больше не буду! Честно, — смеясь, сказала я.
— Если хочешь снова почувствовать землю под ногами, скажи, что я твой любимый, единственный и лучший друг, — потребовал Кристиан, продолжая кружить меня.
— Ты мой любимый, единственный и лучший друг, — прокричала я, чтобы Крис отпустил меня.
И да, он сдержал своё слово, сразу же поставив меня землю, но, пред тем как зайти в свою комнату, Кристиан поцеловал меня в щёчку и пожелал удачного дня. Я помахала ему рукой и собралась идти в свою комнату, но, не сделав и шага, до меня дошло, что, если Кристиан тут, значит папа уж точно приехал. Рванув со всех ног в конец коридора, я надеялась поскорее обнять папу и сказать, как соскучилась по нему. Как оказалось, дверь в комнату родителей была чуть приоткрыта, и до меня донеслась часть их разговора:
— …Я не могу больше это скрывать, — сказала моя мама. — Мы должны ей всё рассказать!
«Рассказать? Что рассказать? Что-то произошло? Разве они могли от меня что-то скрывать?» — вертелось у меня в голове после услышанного.
— Дорогая, мы не можем сделать это сейчас, — мягко начал мой папа. — Боюсь, если Вика узнает, она нас возненавидит! — сказал он, и его голос слегка понизился.
— Думаю, она нас возненавидит ещё больше, если мы и дальше будем это от неё скрывать… Мы должны сказать ей сегодня… — мама на секунду замолчала, словно задумалась. — Вика должна знать, что она не наша дочь!
Как я оказалась в такой ситуации? Не знаю, однако больше здраво мыслить я не могла. Казалось, что все счастливые и грустные моменты пролетели перед глазами; все воспоминания вдруг нахлынули огромной волной, заставляя на мгновение переместиться в детство и вспомнить, как я проводила много времени с родителями… Вот только это были не мои настоящие родители… Я просто не могла до конца в это поверить. Если меня приютили чужие люди, то что стало с моими родными? Бросили ли они меня, потому что я была им не нужна, или же с ними что-то произошло?
Слова дальнейшего разговора эхом отдавались в моей голове, не позволяя что-либо разобрать в их речи. Казалось, мои ноги ослабли, и я просто напросто скатилась по стенке. Не желая больше слышать голоса этих людей, я зажала уши и беззвучно плакала, так как я не имела права произнести и звука, чтобы не раскрыть своё присутствие. Честно говоря, я не представляла, как теперь жить: мамочка и папочка, которых я никогда бы не возненавидела, скажи они мне это раньше, столько лет скрывали от меня правду, отчего на душе становилось очень горько и пакостно. Возможно, скажи они мне всё это лично, я бы обняла их и сказала, что они мне как родные, но теперь, когда правда раскрылась таким образом, мне хотелось сбежать подальше отсюда, лишь бы не видеть их сейчас. Не знаю, считали ли они когда-нибудь меня своей дочерью или нет, но мне хочется верить в то, что взяли они меня к себе не из жалости к моим настоящим родителям, о которых я совершенно ничего не знаю.
Утирая солёные слёзы, я кое-как поднялась на ноги и поспешила выйти из дворца, чтобы побыть одной. Это мне было сейчас необходимо, ведь обдумать предстояло многое, вот только слёзы всё не хотели прекращаться, из-за чего я уже мало различала, куда иду. «Только бы не встретить кого-нибудь на своём пути, только бы не встретить», — крутилось у меня в голове.