Сайкин побледнел:
— Эдуард Анатольевич! Что с вами?
Стрельцов упал на ковер, и Башуров тут же начал оказывать первую помощь. Опытные руки расстегнули воротник рубашки, проверили пульс:
— Пульс слабый, неритмичный. Острый инфаркт миокарда.
В кабинете началась суета. Прояев помогал Башурову, Малофеев метался по комнате, Чазов говорил по телефону с больницей. Сайкин стоял над упавшим Стрельцовым с искренним ужасом на лице. Только Топорнин остался в стороне, бледный и растерянный.
— Как быстро прибудет бригада? — спросил Башуров у министра.
— Пара минут максимум, — ответил Чазов. — Это же Минздрав, у нас всегда дежурит кардиологическая бригада.
Через несколько минут в кабинет ворвались врачи с носилками и аппаратурой. Молодой кардиолог быстро осмотрел Стрельцова:
— Острый инфаркт миокарда. Госпитализация в реанимацию. Немедленно.
Пока медики готовили Стрельцова к транспортировке, Чазов подошел к Топорнину:
— Борис Николаевич, думаю, стоило бы быть поосторожнее со словами.
Топорнин впервые за весь день выглядел растерянным:
— Евгений Иванович, я… я не думал… Просто эмоции…
— Эмоции до добра не доводят, — сухо заметил министр.
Стрельцова вынесли на носилках. Прояев поехал с ним в больницу. Малофеев тоже собрался уходить, но Чазов остановил его:
— Эдуард Васильевич, нам еще нужно закончить с основным вопросом.
В кабинете стало тихо. Тяжелая атмосфера конфликта сменилась неловким молчанием.
— Итак, — произнес Чазов, — возвращаемся к вопросу о лечении Сергеева. Думаю, после происшедшего ситуация изменилась. Владимир Николаевич, что вы рекомендуете с медицинской точки зрения?
Башуров колебался:
— Евгений Иванович, медицинских показаний для длительного стационара по-прежнему нет. Но… учитывая обстоятельства…
Топорнин, оправившись от шока, снова заговорил, но уже тише:
— Евгений Иванович, несмотря на… происшедшее… моя позиция не изменилась. Мы не можем рисковать. Сергеев должен получить максимальное лечение.
Сайкин тяжело вздохнул:
— Борис Николаевич прав. После всего, что произошло, любые сомнения в качестве лечения будут восприняты крайне болезненно. И в Турине, и в других местах.
Чазов понял, что борьба проиграна. Политические соображения пересилили медицинскую логику:
— Хорошо. Владимир Николаевич, Сергеев остается в стационаре на полный курс лечения. Никаких досрочных выписок.
— Будет исполнено, Евгений Иванович, — ответил Башуров с плохо скрываемым разочарованием.
— А что «Торпедо»? — спросил Малофеев. — Кто будет тренировать?
— Думаю Валентин Козьмич лучшая кандидатура сейчас, — ответил Топорнин, все еще бледный после происшедшего. — Иванов вполне может совмещать должность помощника в сборной и главного тренера Торпедо. В ответ Малофеев кивнул.
Когда кабинет опустел, министр здравоохранения СССР остался один. Он подошел к окну и долго смотрел на осенний Рахмановский переулок. День получился тяжелый. Очень тяжелый.
В Центральном институте травматологии теперь лежали два пациента вместо одного. Ярослав Сергеев — в ортопедическом отделении, Эдуард Стрельцов — в кардиологической реанимации. И оба они были заложниками больших игр, в которых человеческие судьбы значили порой меньше, чем политические амбиции и административная перестраховка.
Чазов тяжело вздохнул и вернулся к столу. На повестке дня были другие вопросы, но мысли все равно возвращались к сегодняшнему совещанию.
Где-то в Турине Джанни Аньелли ждал новостей о состоянии русского чуда, игроки «Торпедо» не знали, что их тренер лежит в реанимации а совсем еще молодой Сергеев даже не подозревал что вокруг него бушуют такие страсти.
Административная система имеет свою логику. Логику перестраховки, страха и давления. И в этой логике разумные и правильные соображения часто отступают на второй план.
Глава 7
Да, если футбол за те десятилетия, что отделяли мое прошлое, ну или будущее, от настоящего, ушел далеко вперед, то медицина не просто ушла — она убежала. А может быть, даже уехала на скоростном поезде Москва-Санкт-Петербург. Ну или Москва-Ленинград, как кому угодно.
То, как и в каких условиях лечат меня сейчас, это, конечно, небо и земля по сравнению с тем, к чему я привык в будущем. И надо сказать очень большое спасибо моим родителям само собой, я имел в виду родителей оригинального Ярослава Сергеева, за то, что у них получился очень здоровый сын с великолепными физическими данными и отличной генетикой. Потому что быть частым гостем современных медицинских учреждений я очень не хочу.