Узнал я подробности происшедшего со Стрельцовым буквально через несколько часов, когда навестить меня пришли наш торпедовский врач, доктор Прояев, и внезапно, Валентин Козьмич Иванов.
— Скорее всего, я легко отделался, — сказал я Валентину Козьмичу. — Врачи говорят, где-то 3–4 недели.
— То, что они говорят, я знаю, — отмахнулся Иванов. — Как твое самочувствие? Что вообще ты сейчас чувствуешь, как колено?
— Потихоньку все в порядке будет. Вы мне лучше расскажите, что со Стрельцовым?
— Эдик в реанимации, — помрачнел Иванов. — Тебе кто-нибудь что-то рассказывал о нем?
— Нет. И я как раз хочу у вас узнать, что случилось.
Иванов рассказал мне всю историю того совещания в Минздраве. Как Топорнин набросился на Стрельцова с обвинениями. Как называл его неудачником и завистником. Как утверждал, что Эдуард Анатольевич специально хотел навредить мне.
После этого мне хотелось только одного: прямо сейчас вскочить с кровати, схватить костыль, выбежать из палаты, потом из больницы, поймать такси и ехать в Федерацию футбола, чтобы разбить голову этому уроду Топорнину вот этим самым костылем. Потому что как-то по-другому оценивать все, что произошло со Стрельцовым, было нельзя.
Топорнин буквально толкнул Эдуарда Анатольевича в объятия инфаркта. Мало того что обвинение на пустом месте в том, что Стрельцов чуть ли не лично меня подставил под эту травму, так еще и переход на личности, как сейчас говорят, и прямые оскорбления. Вот, кроме как мудаком, я этого футбольного чиновника назвать не мог.
И самое главное, я не понимал, зачем было нужно травить Стрельцова, который, очевидно, и так себе места не находил из-за моей травмы, а потом еще и настаивать на том, чтобы я лечился здесь, в институте Приорова, все время.
Хотя и профессор Башуров, и академик Чазов, министр здравоохранения, и наша торпедовская медицина, все в один голос говорили Топорнину, что это не нужно, что это чрезмерно и нет никакой необходимости держать меня здесь. И это понимали все, кроме Топорнина, который прямой виновник того, что Эдуард Анатольевич в реанимации.
— А что с командой? — спросил я. — Я правильно понимаю, что вы будете исполнять обязанности?
— Да, Слава, все верно, — подтвердил он. — И я тебе больше скажу: был поднят вопрос о том, чтобы меня сразу назначить главным тренером «Торпедо», а Эдик, после того как поправится, вернулся на прежнюю должность тренера дубля. Или, может быть, даже отправился тренировать команду первой или второй лиги.
— Это как? — ужаснулся я. — Это кому могло прийти в голову? Тренера-победителя Кубка кубков, обладателя Кубка СССР, прямо посреди еще не закончившегося сезона, в котором его команда лидирует, буквально выкинуть на обочину професси. Кому надо голову оторвать за подобное предложение?
— Эти предложения были озвучены в федерации, — спокойно ответил Иванов. — Но я тебя могу сразу успокоить: ни я, ни Валерий Тимофеевич Сайкин это дело не поддержали. Мы оба высказались в федерации однозначно. Так что Эдик вернется после больничного к исполнению своих обязанностей главного тренера «Торпедо», а я буду только его замещать на время болезни.
— Спасибо, Валентин Козьмич, успокоили, — отозвался я.
Мысленно я был очень Иванову благодарен за эту его позицию. Ведь, если разобраться, Иванов — это и есть «Торпедо». Все успехи нашей автозаводской команды и все неудачи, само собой, связаны с именем именно вот этого уже немолодого человека, который сидел передо мной.
Я уверен, что соблазн принять это предложение и вернуться в команду, которая сейчас на самом своем пике и имеет очень молодой и перспективный состав, жемчужиной которого являюсь я, тут никакая скромность не нужна, это действительно так, был огромным.
А вернуться в эту команду значило гарантировать себе, как минимум, золото в этом году и успешное выступление в еврокубках. Мы можем повторить успех Кубка кубков и в Кубке УЕФА, в котором команда стартовала без меня. А в следующем году у нас будет Кубок чемпионов. Учитывая наш прогресс, в нем «Торпедо» тоже не будет статистами.
Все это могло подтолкнуть Иванова к возвращению и к тому, что он станет тренером команды-династии, как говорят в НХЛ, то есть команды, которая будет доминировать и побеждать несколько лет, как минимум до моего отъезда в Италию. Но нет, совести у Иванова оказалось все-таки больше, чем вот этих амбиций, за что ему честь и хвала.