Работать приходилось быстро. Газ защищал от террористов, но не от мин. Одно неловкое движение и всё.
А третья группа под командованием старшего лейтенанта Петрова пробивалась на чердак…
— Заложники найдены! — доложил Петров, ворвавшись на чердак. — Все без сознания, но живы!
Картина на чердаке была печальной — десятки людей лежали в различных позах, кто где упал под воздействием газа. Некоторые из раненых выглядели особенно плохо.
— Медики сюда! — крикнул Петров в рацию. — Срочно!
Доктор Воронин с бригадой реаниматологов ворвался на чердак через несколько минут после спецназовцев. То, что он увидел, требовало немедленных действий.
— Начинаем с тяжелых! — скомандовал он. — Вон те двое — инфарктники, им налоксон в первую очередь!
Мышалов и Иванов лежали неподвижно, лица серые, дыхание едва заметное. Врачи немедленно поставили им капельницы с антидотом и подключили к аппаратам ИВЛ.
— Пульс слабый, но есть, — констатировал один из реаниматологов, работая с Ивановым. — Инъекция налоксона… есть реакция!
Орджоникидзе, несмотря на воздействие газа, первым пришел в себя — видимо, доза была меньше, чем у остальных.
— Доктор, — обратился к нему Воронин, — вы местный врач? Как состояние раненых?
— Зураб Орджоникидзе, травматолог, — представился грузин, поднимаясь с пола. — У нас два инфаркта, несколько огнестрельных ранений, черепно-мозговые травмы. Савелий Евсеевич и Валентин Козьмич в критическом состоянии.
— Понял. Помогайте нам, вы знаете этих людей лучше.
Орджоникидзе, несмотря на слабость после газа, принялся помогать советским медикам. Показывал, кому нужна помощь в первую очередь, рассказывал о полученных ранениях, помогал ставить капельницы.
— Вон тот, Харин, — показал он на молодого вратаря, — огнестрельные ранения в живот. Кровотечение остановили, но нужна операция.
— А эти двое? — спросил врач, указывая на Добровольского и Ларионова.
— Черепно-мозговые травмы. Сотрясения тяжелой степени, периодически теряют сознание.
Работа кипела. Один за другим заложники приходили в себя под воздействием антидота. Кто-то кашлял, кто-то стонал, но все были живы.
— Как Савелий Евсеевич? — спросил очнувшийся Костенко.
— Стабилизировали, — ответил Воронин. — Но нужна срочная госпитализация. Инфаркт плюс отравление газом — тяжелая комбинация.
— А Валентин Козьмич?
— То же самое. Но они оба выживут, если быстро довезем до больницы.
Внизу тем временем продолжалась операция по нейтрализации террористов. Аззам и трое его главных помощников были взяты живыми — газ подействовал на них так же эффективно, как и на остальных.
— Лидер группы в сознании, — докладывал Воронцов. — Дали ему минимальную дозу антидота, можно допрашивать.
Аззам лежал на носилках, руки в наручниках, взгляд мутный, но злобный. Он понимал, что операция провалилась полностью.
— Проклятые собаки, — прохрипел он на арабском, — трусы а не воины. Ненавижу вас!
— Он нам больше ничего не скажет здесь, — констатировал подполковник. — Его обязательно нужно доставить в Москву. Там допросят как следует.
Остальных террористов тоже привели в сознание ровно настолько, чтобы можно было транспортировать. Семь живых и полдюжины мёртвых, на них газ подействовл хуже остальных и спецназу пришлось стрелять.
Прапорщик Соколов тем временем завершил обезвреживание мин:
— Все заряды нейтрализованы! — доложил он. — Здание больше не представляет опасности!
— Отлично, — кивнул Филатов. — Начинаем эвакуацию заложников.
Эвакуация проходила в строгом порядке. Сначала вынесли самых тяжелых — Мышалова и Иванова на носилках, подключенных к портативным аппаратам ИВЛ. Потом Харина, Добровольского, остальных раненых.
— Куда везете? — спросил Орджоникидзе у доктора Воронина.
— В госпиталь Лас-Пальмаса. Там развернута полноценная реанимация, и уже есть все необходимое для лечения отравлений.
— А потом?
— Потом — в Москву. Как только состояние стабилизируется. У нас есть специальный медицинский борт.
Советские футболисты грузились в машины скорой помощи по двое-трое. Кто-то уже пришел в себя полностью, кто-то еще был сонным после газа.
— Слава где? — спрашивали они друг у друга.
— Выжил, — отвечал Костенко. — Спас всех нас. Если бы не он, никто бы не узнал о захвате так быстро.
Испанских сотрудников отеля увозили отдельно. У них отравление было легче — они находились в подсобных помещениях, где концентрация газа была ниже.
А террористов грузили в специальные машины под усиленным конвоем. Аззам и его люди отправлялись в испанскую тюрьму. Само собой что Москва очень хотела заполучить его себе но испанцы могли и заартачиться, всё-таки захват заложников произошел на их территории.