Три тощих пацана танцевали вокруг здоровенного белобрысого качка, тыкая в него велосипедными спицами. Тот медленно поворачивался, пытаясь дотянуться до хоть одного из них. Его лицо было красным от натуги. Вдруг он рывком схватил одного за рубашку, подтянул к себе и врезал головой в лицо. Хруст носа. Паренёк свалился.
Кто-то завопил что-то про ножи. В руках худых парней замелькали лезвия — финки, самодельные заточки, кухонные ножи. Качки подхватили булыжники, бутылки, обломки кирпича.
Полетели камни. Разбитое стекло. Железные прутья от ограждений. Драка превратилась в мясорубку.
Главарь тех, кто на меня нападал, полез за пазуху. Выхватил самодельный пистолет. Железка кустарного производства, но рабочая.
Все замерли. На секунду наступила тишина, нарушаемая только хрипом раненых.
Качок со шрамом даже не остановился. Ринулся на стрелка. Выстрел. Пуля пролетела мимо, разбила стекло в павильоне. Качок добрался до противника, выбил пистолет ударом колена. Схватил за голову и начал методично долбить о асфальт. Раз. Два. Три. Четыре. С каждым ударом хруст становился всё мокрее.
Выстрел разнёсся по всему парку. Кто-то поджёг мусор у газетного киоска. Дым, вонь горящей бумаги и пластика. Искры разлетались, поджигая листву. Приятный вечер превратился в ад.
И те, и другие дрались отчаянно. Это была самая настоящая животная ярость. И этим она была для меня сюрреалистична. Как будто это не центр благополучного города, столицы великой державы, а захолустье на Диком Западе.
И несмотря на то, что те, кто на нас напал, дрались отчаянно, качки явно доминировали. Они были сильнее, опытнее, лучше организованы. Худые пацаны падали один за другим. Крови стало слишком много.
Некоторые уже не поднимались. Лужи крови расползались по асфальту. Раненых становилось всё больше, а драка не стихала. Наоборот — разгоралась.
Воздух стал красным от крови и заходящего солнца. По всему парку валялись окровавленные тела, обрывки одежды, сломанные палки.
Внезапно с края поляны донёсся отчаянный крик: — Менты! Милиция, шухер!
Все остановились. Даже те, кто был в самой гуще боя.
Со всех сторон приближались люди в милицейской форме. Человек шестьдесят, не меньше. В тёмно-синих летних мундирах, с дубинками наперевес. Шли строем, сужая кольцо.
Толпы дерущихся бросились врассыпную. Кто-то пытался прорваться через кусты, кто-то бежал к выходам. Но оцепление уже замкнулось.
А я почувствовал огромное облегчение. Наконец-то! Этот кошмар заканчивается.
Упаковали нас, не деля на правых и виноватых. И нападавшие на меня, и качки — все вместе оказались в одних и тех же милицейских машинах. Обычные служебные автомобили жёлто-синих цветов.
Катю тоже забрали. Никакие доводы на тему того, что мы жертвы, не помогли. Мой внешний вид говорил сам за себя — сбитые костяшки пальцев ясно показывали, что я участвовал в драке. А по Кате любой мог понять, что она тут на 100% жертва обстоятельств. Но доблестные стражи порядка никакой разницы не видели.
Как ни странно, меня никто не узнал. Хотя, может, я слишком много о себе мнения? И не такая уж я важная фигура в СССР 1985 года, и стражам порядка всё равно, кто перед ними — обычный москвич, гость столицы, футболист или простой работяга.
Но через пару минут узнавание всё-таки случилось. Сразу одновременно — у качков, ставших нашими товарищами по несчастью, и у милиционера-водителя.
— Рыжий, посмотри, это Сергеев! — сказал один из качков.
Он был яркий, как апельсиновый сок. Волосы даже не оранжевые, а какие-то жёлтые. Лицо полностью усыпано веснушками. Правда из-за крови их было не очень хорошо видно.
Его приятель поднял на меня глаза, и лицо тут же озарила улыбка узнавания: — Точно, это Сергеев из «Торпедо»! Слава, а ты как тут оказался?
Не скрою, это было приятно.
— Да вот, с девушкой гулял, на роликах катались. Вот эти ребятки… — я показал на сидевшего рядом типа. — К нам пристали. Очень им захотелось и ролики, и фотоаппарат.
— Слышь ты, мотальщик придурочный! — Рыжий тут же ударил ногой парня. — Ты хоть понимаешь, на кого вы нарыли? Это же Слава Сергеев, футболист, чемпион Европы! Главный советский спортсмен! Вы понимаете, уроды, что вы могли сделать?
Не выдержав, он плюнул в лицо казанскому хулигану.
— Что у вас там происходит? — раздался голос милиционера.
— Товарищ начальник, тут ошибочка вышла! — закричал Рыжий. — Вы вместе с этими казанскими беспредельщиками Славу Сергеева загребли! Из «Торпедо», футболиста! Он тут случайный. Мы его от казанских защищали, когда вы появились.
— Какой такой Сергеев?