Забегая вперед, ситуация в Татарской АССР оказалась столь плачевной, что следующие несколько лет республику — а именно ее партийные и советские органы — сотрясали настоящие тектонические изменения, одним из которых стало в конечном итоге… отставка первого секретаря Татарского обкома КПСС Усманова Гумера Исмагиловича.
Как позже оказалось, деятельность казанских уличных банд не только замалчивалась, но и покрывалась некоторыми областными и городскими начальниками. И многие из них, как водится, имели защиту на более высоких эшелонах власти. И ниточки в итоге потянулись как раз к товарищу Усманову.
И по-хорошему его нужно было сажать, как и несколько других областных чиновников различного уровня. Но, в отличие от своих подчиненных, товарищ первый секретарь Татарского обкома избежал тюрьмы и был отправлен в почетную отставку.
И, как многим казалось, бессудная расправа над уважаемым партийцем показала всю опасность назначения Романова генеральным секретарем: вот, сталинист, гад и сволочь, дорвался до власти. И верных сынов коммунизма и верных делу Ленина партийцев снимают ни за что. Новый 37-й год начался.
А то, что так называемые верные ленинцы и правильные коммунисты покрывали преступность и, можно сказать, опосредованно на их руках была кровь невинных и десятки, и сотни загубленных жизней, об этом, конечно, говорить не нужно. Главное — назвать Романова махровым консерватором и сталинистом. Все остальное — дело десятое.
Ну, погуляли — и хватит. Мой небольшой отпуск закончился, причем закончился он даже на пару дней раньше, чем планировалось. Глупо было думать, что о ситуации в парке Горького не станет известно Стрельцову и другим руководителям «Торпедо». Так что вместо того, чтобы явиться в расположение команды 24-го, я был вызван на Восточную улицу уже 22-го.
И, честно сказать, я ожидал, что Эдуард Анатольевич и Валерий Иванович будут меня, как говорится, чехвостить и в хвост, и в гриву из-за того, что произошло в парке Горького.
Все-таки массовая драка, в которой я мог запросто не просто кулаки содрать или получить, допустим, перелом носа, а попасть в куда более серьезную передрягу. Сломанные ребра могли бы стать минимумом, а то и еще что-то покруче, это достаточный повод для того, чтобы обрушиться на меня с абсолютно оправданной критикой.
Но нет, ничего подобного в свой адрес я не услышал. Никаких там:
— Слава, ты чудак на букву «М»! Какого хрена ты творишь? Что, не мог со своей бабой в какое-то более безопасное место пойти? Зачем тебе был нужен этот сраный парк Горького? Вон на Воробьевых горах любители роликов собираются, и там и место куда лучше, и сроду не было этих казанских мудаков. Но нет! Звязда поперлась в Парк Горького, мать твою!
Нет, ничего подобного. Все было максимально корректно, спокойно. За исключением того, что на два дня меньше я отдыхал, больше никаких выводов сделано не было и никаких мер ко мне не применили.
Ну, с одной стороны, спасибо, конечно. А с другой — ну что мне теперь, из дома не выходить? В принципе, как я уже понял, эта ситуация могла произойти практически в любом месте казавшейся еще недавно полностью безопасной мне Москве. Но что есть, то есть.
Постепенно на базу заехали и другие торпедовцы, и мы приступили к подготовке к следующей части чемпионата. И он начинался домашним матчем против «Нефтчи». И как нам принесли на хвосте различные птички, матч с бакинской командой мог стать одним из последних для «Торпедо» на нашем родном стадионе перед очень длинным перерывом.
Та история с реконструкцией стадиона была готова перейти на следующую ступеньку. И знающие люди, инсайдеры, как будут говорить в будущем, вовсю твердили о том, что вот-вот стадион «Торпедо» будет закрыт на реконструкцию и мы переедем в «Лужники».
Вот вроде бы и хорошая новость. Все-таки наш родной стадион, откровенно говоря, маленький и тесный. А фанатов у нас становится все больше и больше. «Торпедо» медленно, но верно забирает болельщиков у других команд. Кусочек за кусочком отгрызает себе долю в московском футбольном пироге.
Но все равно чувство какой-то ностальгии и даже, может быть, горечи у меня в этот момент было. Как будто бы кончается очень важная и трогательная часть моей новой футбольной истории.