И все же, если кто-то и способен преодолеть эти препятствия, то это Джанни Аньелли. Его влияние, финансовые возможности и дипломатические таланты делают невозможное возможным. А если добавить к этому технологическое сотрудничество, которое может принести СССР реальные экономические выгоды, то шансы на успех становятся вполне реальными.
В любом случае, ближайшие дни обещают быть захватывающими. Визит Аньелли в Москву может стать началом новой эры не только для «Ювентуса», но и для всего мирового футбола.
Глава 17
Борис Петрович Топорнин выглядел безупречно в строгом сером костюме. Даже легкая испарина на лбу, вызванная духотой, не нарушала его официального вида. Он мерил широкими шагами просторный кабинет в ожидании начала встречи. Большие настенные часы с гербом СССР показывали 10:42.
— Опаздывают, — негромко произнес Марат Владимирович Грамов, постукивая пальцами по столу.
— Протокол, — пожал плечами Топорнин. — Итальянский посол не мог пропустить возможность проводить Аньелли лично.
— Виктор Васильевич уже здесь? — спросил Грамов, имея в виду Гришина.
— Да, ждет в соседнем кабинете. Сказал, что присоединится, когда итальянцы прибудут.
Секретарша в строгом синем костюме заглянула в кабинет:
— Итальянская делегация прибыла, Борис Петрович.
— Проводите. И сообщите Виктору Васильевичу.
В кабинет вошли четверо. Впереди всех — невысокий, элегантный мужчина с проницательным взглядом и аристократическими чертами лица. На нем был идеально скроенный темно-синий костюм, явно от лучших миланских портных. За ним следовали итальянский посол, переводчик — молодой человек с папкой документов, и сотрудник итальянского посольства.
— Benvenuti a Mosca, — произнес Топорнин дежурное приветствие, обращаясь к гостям.
Аньелли улыбнулся и что-то произнес по-итальянски, обращаясь к переводчику.
— Господин Джованни Аньелли благодарит за тёплый приём и говорит, что для него большая честь быть в Москве, — перевел молодой человек.
— Борис Петрович Топорнин, председатель Федерации футбола СССР, — представился хозяин кабинета. — А это Марат Владимирович Грамов, председатель Государственного комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР.
Переводчик быстро и четко перевел представление на итальянский. Грамов, невысокий коренастый мужчина с квадратным лицом, крепко пожал руку Аньелли.
В этот момент дверь кабинета открылась, и вошел Виктор Васильевич Гришин — высокий, статный мужчина с седыми волосами и строгим взглядом. Член Политбюро, первый секретарь Московского горкома КПСС был воплощением партийной власти. Его присутствие сразу изменило атмосферу в комнате — она стала более официальной и напряженной.
— Виктор Васильевич Гришин, член Политбюро ЦК КПСС и первый секретарь Московского горкома КПСС, — представил его Грамов.
Аньелли выслушал перевод, его взгляд стал внимательнее. Он слегка поклонился и произнес короткую фразу на итальянском, которую переводчик передал как:
— Для меня большая честь встретиться с вами, господин Гришин.
Они расположились за длинным столом для совещаний. Секретарша принесла чай в подстаканниках и кофе для итальянских гостей.
— Полагаю, мы все знаем причину вашего визита, — начал Топорнин, когда дверь за секретаршей закрылась. — Ярослав Сергеев.
Аньелли дождался перевода, кивнул и произнес длинную фразу на итальянском. Переводчик внимательно слушал, а затем перевел:
— Именно так. Я не буду ходить вокруг да около. Я приехал в Москву ради Сергеева. Это потрясающий талант, возможно, лучший молодой игрок, которого видел мир за последние десятилетия. Я хочу видеть его в форме «Ювентуса».
— И что вы готовы предложить за него? — прямо спросил Грамов.
Аньелли улыбнулся, произнес короткую фразу, и переводчик передал:
— Восемь миллионов фунтов стерлингов. Это почти на три миллиона больше, чем мировой трансферный рекорд, установленный при переходе Марадоны в «Наполи».
В кабинете повисла пауза. Гришин, до этого молчавший, произнес с явным неодобрением:
— Вы, очевидно, не понимаете, синьор Аньелли, что в нашей стране спортсмены — не товар, который можно купить и продать. Они — часть советской системы, воспитанные нашим обществом для прославления социалистического образа жизни.
Переводчик перевел это на итальянский. Аньелли, слушая перевод, слегка поморщился, но его улыбка не исчезла. Он произнес длинную фразу, жестикулируя руками, и переводчик перевел: