25-го на «Динамо» Кобзев снова принес нам победу в матче против сине-белых. Газзаев открыл счёт, но набравший дикую форму Володя сделал дубль. 1:2 победа номинальных гостей, то есть нас.
И апогеем августа для Торпедо стала лужниковская игра с минским Динамо в которой на 87-й минуте мой приятель по сборной Алейников принёс нам победу. Серега срезал мяч в собственные ворота после подачи Заварова на всё-того же Кобзева. 1:0.
Вот так вот, без своих основных ударных сил, «Торпедо» набрало максимум — 6 из 6. И там, где все предсказывали, что мы можем сбавить темп и подпустить к себе киевское «Динамо», неожиданно произошло совсем другое. Мы, наоборот, увеличили отрыв до 9 очков.
И если бы сейчас в Советском Союзе были бы разрешены тотализаторы, то коэффициенты на общую победу в чемпионате были бы очень и очень низкие. 9 очков — это уже очень приличный отрыв. Можно сказать, что процентов на 75 нас не догонят.
Глава 24
Туман стекал по склонам ущелья, как молоко по стенкам кувшина. В предрассветной тишине слышалось только негромкое урчание дизелей на холостых оборотах.
Десять танков Т-62 заняли позиции еще в темноте, до первых проблесков зари. Теперь, когда солнце начинало подниматься над восточным гребнем, стальные силуэты боевых машин проступали из серой мглы, словно древние изваяния, выросшие из камня.
Капитан Сергеев стоял в открытом люке башни, локтями опираясь на броню. Его танк занимал господствующую высоту в восьмистах метрах от северного выхода из тоннеля Саланг — оттуда просматривалась вся долина, куда должна была спуститься ожидаемая колонна. Слева и справа, эшелонированно по высотам, располагались остальные машины роты. Каждый экипаж знал свой сектор ответственности, каждый наводчик уже пристрелял основные ориентиры.
В бинокль была видна вся система обороны. У самого тоннеля — блокпост с бетонными укреплениями, где несли службу мотострелки. Чуть выше по склону — позиции пехоты, пулемёты, миномёты. А дальше, по периметру — его танки. Классическая схема обороны ключевого объекта, отработанная до мелочей.
Первые лучи солнца коснулись вершин окружающих гор, и ущелье наполнилось золотистым светом. Туман начал рассеиваться, открывая суровую красоту афганских гор. Серые скалы, изрезанные ветрами и временем, казались декорацией к какой-то древней драме. И в этой декорации десять советских танков выглядели пришельцами из другого мира — мира стали и точных механизмов.
Сергеев опустил бинокль, потер уставшие глаза. Четвертые сутки почти без сна — сначала марш через перевал, потом занятие позиций, подготовка. За эти дни он успел изучить каждый камень в своем секторе, запомнить каждую складку местности. Тут по другому нельзя. Или ты делаешь свою работу как следуешь, готовишься настоящим образом, или тебя увозят домой в цинке.
Солнце поднялось выше, и туман окончательно рассеялся. В ущелье установилась та особенная тишина, которая бывает в горах перед полуднем — даже ветер затихал, будто природа замерла в ожидании.
Танкисты наблюдали за местностью. Кто-то прильнул к перископам, кто-то держал наготове бинокли. Несколько командиров экипажей стояли в открытых люках, неторопливо осматривая окрестности. Сигаретный дым поднимался тонкими струйками в неподвижном воздухе.
Сергеев методично обводил взглядом знакомые ориентиры. Осыпь на восточном склоне, где в прошлом месяце засекли наблюдательный пост душманов. Группа валунов в полутора километрах — оттуда три недели назад вели снайперский огонь. Седловина между двумя вершинами — классическое место для установки миномета. Каждая точка была на учете, каждая имела свой номер в таблице стрельбы.
Из тоннеля доносился нарастающий гул моторов. Звук отражался от каменных стен, усиливался, превращался в сплошной рокот. Тяжелая техника, много машин. Сергеев представил, как в трехкилометровой каменной трубе медленно движется колонна, соблюдая дистанции, держа скорость не больше двадцати километров в час.
Гул из тоннеля стал громче. Теперь различались отдельные звуки — рокот дизелей разной тональности, скрежет металла, шипение пневматических тормозов. Колонна была большой и двигалась очень осторожно.
На дальнем склоне что-то блеснуло. Сергеев мгновенно вгляделся в это место, но увидел только камень, по которому скользнул солнечный луч. Ложная тревога, но он все равно отметил координаты места. Бдительность не бывает излишней.
Механик-водитель Нечипоренко зевнул и потянулся в своем кресле. В танке Сергеева наводчик Прохоров поправил настройки прицела — больше по привычке, чем по необходимости. Всё как всегда. Нечипоренко постоянно зевает от напряжения а Прохорову вечно руки некуда деть.