Торпедо прилетело в Глазго за сутки до игры. Само собой, что после «Нефтчи» снова в который раз провели три дня на базе. Честное слово, моя комната на Восточной улице мне уже снится, даже когда я дома. Все равно такое ощущение, что обстановка на базе вот-вот и проявится в очертаниях моей собственной квартиры.
Глазго встретила нас относительно хорошей погодой. Конец октября в Шотландии, в принципе, это все еще футбольная пора. Вот вроде бы в сознании людей Шотландия — это что-то северное, вечно покрытое туманами. Сочная зелень на предгорьях, ветра и другие приметы сурового края. Но на самом деле в той же Москве или в Ленинграде — самой крайней точке большого футбола, причем самой северной точке большого футбола, причем не только советского, но и мирового — погода куда более суровая.
Вечером в день прилета Эдуард Анатольевич решил не проводить тренировку. И вместо этого мы — футболисты, администраторы, врачи и тренерский штаб — отправились на прогулку, ну или экскурсию по Глазго. В городе есть что посмотреть и есть что попробовать.
Глазго оказался городом контрастов. Викторианская архитектура соседствовала с промышленными кварталами, элегантные особняки с рабочими районами. Центр города поражал масштабами широкие улицы, величественные здания из красного песчаника, которые местные называли «красным камнем». Особенно впечатлял городской собор, готическое сооружение, возвышающееся над окрестностями как молчаливый страж истории. Рядом располагался некрополь, холм с памятниками и мавзолеями, откуда открывался прекрасный вид на весь Глазго.
Прогуливаясь по торговой улице Бьюкенен-стрит, мы наблюдали за местными жителями. Шотландцы оказались народом довольно приветливым, хотя их акцент поначалу было трудно понять. Особенно забавно звучали названия улиц и районов — Саухолл, Партик, Гован. Каждое название словно несло в себе отголоски древней гэльской культуры.
Город жил размеренной жизнью портового центра. По реке Клайд сновали баржи и небольшие суда, на верфях стучали молоты, кораблестроение все еще оставалось одной из главных отраслей Глазго. Промышленные краны на горизонте напоминали гигантских железных птиц, замерших в ожидании работы.
Но больше всего поражала футбольная атмосфера города. Практически на каждом углу встречались магазины с атрибутикой «Селтика» и «Рейнджерс». Шарфы, футболки, значки, флаги — весь город словно разделился на два лагеря. Зеленый цвет «Селтика» и синий «Рейнджерс» были повсюду. В витринах пабов красовались фотографии легендарных игроков обеих команд, а на стенах висели плакаты с расписанием матчей.
К вечеру мы добрались до одного из традиционных шотландских ресторанов в центре города. Заведение называлось «The Highland Thistle», «Горный чертополох», и было оформлено в национальном стиле. Стены украшали картины с изображением шотландских горных пейзажей, а над барной стойкой висели скрещенные мечи и щиты с гербами различных кланов.
Еще на пороге ресторана Стрельцов и Анатолий Прояев предупредили всех о строгом соблюдении режима. Завтра матч, поэтому никакого алкоголя. Причем подчеркнули это особо, потому что шотландцы славятся своим виски, а искушения будут на каждом шагу. Врач команды добавил, что и с едой нужно соблюдать умеренность. Шотландская кухня довольно тяжелая и не совсем соответствует футбольной диете перед ответственным матчем.
Хозяин ресторана, коренастый мужчина средних лет с рыжеватой бородой и проницательными глазами, встретил нас радушно. Его звали Макензи, и говорил он с таким сильным акцентом, что половину слов приходилось угадывать по контексту. Узнав, что перед ним советские футболисты, он заметно оживился и принялся расхваливать достоинства шотландской кухни. Когда же выяснилось, что алкоголь исключается, он с пониманием кивнул, профессиональный спорт требует жертв.
Интересно, что административный персонал команды тоже добровольно присоединился к сухому закону, чтобы не искушать футболистов и не создавать неловких ситуаций. Все понимали — завтра предстоит серьезное испытание, и каждая мелочь может оказаться важной.