– Как ты могла обо мне так подумать? – покачал головой мужчина. На охотника он смотрел без всяких эмоций. На территории Медема культ Раздора не прижился, а на проблемы людей Вардану, как истинному арну, было глубоко плевать. Никаких личных обид к культистам у него не имелось. – Разумеется, я в любом случае разберусь с этим парнем. Свидетелей в живых они, как правило, не оставляют, а я не планировал сегодня умирать. После чего приму твой отказ и оставлю тебя в покое. В конце концов, есть еще две избранные. Я в любом случае получу свою мудрую. А ты умрешь. Возможно, завтра. Но, скорее всего, уже к вечеру. Потому что это не последний охотник, отправленный по твоему следу. А загонщики почувствуют твою связь с Ишту, куда бы ты ни направилась и где бы ни попыталась спрятаться. Даже я чувствую этот восхитительный аромат. Их же на таких, как ты, натаскивали, и, будь уверена, обоняние у этих милашек намного тоньше моего. Охота была открыта. Теперь ты дичь, и только от тебя зависит, как скоро оборвется твоя жизнь.
Кьяра содрогнулась всем телом.
– Не унывай, дорогая, – попытался приободрить ее Вардан. – Да, из-за безмозглого Ведателя культисты узнали о твоем существовании и усложнили твою жизнь. Но в происходящем есть и кое-что хорошее. Теперь у тебя есть я. И я очень заинтересован в том, чтобы ты выжила.
Он медленно отпустил ее, чтобы не напугать резким движением, и вышел вперед.
– Позволь показать тебе, насколько для тебя будет лучше довериться мне.
Кьяра не побежала.
Загонщики были совсем близко. Охотник неторопливо перезарядил арбалет и поднял его, целясь в мужчину, что преградил ему дорогу. Но не стал стрелять. Решил оставить его для своих зверушек. Загонщикам специально подпиливали зубы так, чтобы ими было удобнее рвать жертву.
На этот раз бессмысленная жестокость оказалась ошибкой. Последней в жалкой жизни охотника.
ГЛАВА ВТОРАЯ. Тайна постоялого двора
После того, как Вардан разобрался с культистами, Кьяра смиренно согласилась последовать за ним. Не потому что доверилась. Но вид упавших замертво загонщиков, а следом и охотника произвел на нее сильное впечатление.
Мужчина не сделал ничего особенного, он сам пошел на охотника. Легко ушел от первого бросившегося на него загонщика и рассеянно ударил его ладонью по голове. И существо свалилось замертво в податливый и влажный мох. Такая же участь постигла и второго загонщика.
К тому моменту, как охотник сообразил, с кем имеет дело, и попытался поднять арбалет, чтобы выстрелить, было уже поздно. Вардан удержал руку с арбалетом, случайно раздробив кисть – он был против бессмысленной жестокости, но не всегда мог контролировать силу, забывая, насколько люди хрупки, – и так же легко ударил охотника по голове, как недавно проделал это с загонщиками.
Не прошло и минуты, как все было закончено.
Отряхнув руки, Вардан обернулся к потрясенной Кьяре.
– Нам пора.
И она больше не посмела спорить.
До этого дня ей не приходилось видеть настолько опасного человека…
И только оказавшись в карете, напротив Вардана и хмурого мужчины в круглых очках, Кьяра запоздало сообразила, что он был вовсе не человеком. Как и всё его сопровождение.
Мама Кьяры, стоило ей только заполучить кошель, заперлась в доме и перебирала монеты, не в силах поверить своей удаче. Даже в самых смелых мечтах она и не надеялась так дорого продать свою бесполезную дочь.
Кьяра в дом тоже не стремилась попасть. Все важные для нее вещи лежали в походной сумке, перекинутой через плечо. Она отмахнулась от попытки какого-то парня осмотреть ее рану и проворно забралась в карету, забившись в самый дальний угол, стоило только Вардану распахнуть для нее дверцу.
– И все же, – сказал мужчина, велевший звать его Йегош, – нужно осмотреть рану. Если вас задели могильным гвоздем…
– Оставь девочку в покое, – велел Вардан. – Зачем ей твоя помощь? Она и сама неплохо справилась. Верно?
Кьяра насторожилась. О ее маленьких особенностях, пробудившихся еще в тринадцать лет, с первой кровью, знала только наставница. И строго-настрого запретила рассказывать об этом хоть кому-то.
Поэтому она исправно хранила секрет от всего мира. Единственный же человек, который все знал, уже год крепко спал в земле.
– Не понимаю, о чем вы…
– Ты переполнена милостью Ишту. Уверен, та царапина, которую на тебе оставил охотник, затянулась раньше, чем мы вышли из леса.