Глава 3
Санкт-Петербург
Квартира проф. П.И. Страхова, исполняющего обязанности директора Санкт-Петербургского НИИ физики, заведующего лабораторией изучения аномалий электромагнитных полей
20 марта 2004 г., 22:00
Долгое время Павел Ильич не замечал огромных нагрузок, без которых, впрочем, его жизнь была бы бессмысленной и неинтересной. Работа в институте, Президиуме Академии наук, Библиотеке Академии наук, занятия с аспирантами и молодыми учеными, подготовка статей и докладов… Изо дня в день он начинал работать засветло, заканчивая, когда петухи собирались петь. И ничего, выдюживал. Но в последнее время профессора стали одолевать желания, как говорится, совсем не к месту и не ко времени: он почувствовал новую хворь – потребность в ведении дневника. Захотелось описать все, чем занимался в науке, что пережил, с чем довелось столкнуться в своей достаточно долгой и небезуспешной карьере. Правда, записи приходилось делать с величайшей осторожностью, ведь Павел Ильич полжизни имел дело со сверхсекретными вещами, о которых не следовало говорить вслух, а тем более писать. С карьерой возникли некоторые проблемы, причем не такие уж и маленькие. Его руководитель считался таковым лишь формально – академик Монос, былая гордость и слава советской науки, не первый год тяжело болел. Фактически вся его работа на посту директора НИИ сводилась к ежемесячному подписанию финансовых документов, а остальное за него делал Страхов. Чтобы не нарушать законодательства, Павла Ильича раз в три месяца назначали директором института, присовокупляя «и. о.». Честно говоря, это всем порядком осточертело, но что поделаешь, когда в дело вступает «сильная рука» из министерства, поддерживающая угасающее, но все еще действующее светило советской науки, пускай даже и прошлых лет. Товарищи наверху недвусмысленно дали понять: пока жив, трогать не будем. Значит, его заместителю остается терпение и еще раз терпение!
К Павлу Ильичу, талантливому ученому, обращались за консультацией и советом специалисты разных областей. Кстати, его самолюбие отнюдь не страдало, если к нему за помощью приходили инженеры и рабочие (разумеется, не посторонние, а с предприятий-смежников или разработчики). Недавно случилась совсем анекдотичная история: пришел на прием слесарь-сборщик, самый-самый лучший, даже на Госпремию выдвигавшийся. Так вот у этого Иван Иваныча конфуз вышел: поехали с женой в ЦПКиО, нагулялись, на лодке покатались, он пива выпил, расслабился, погода отличная… И повалил жену под кустиком, благо никого вокруг не наблюдалось. Недремлющий милиционер в самый интересный момент оказался рядом и отчаянным свистом прервал удовольствие супругов. Иван Иваныч пытался ему что-то втолковать – да где там: отволокли в дежурку, а там чин по чину составили акт и прислали на работу. 213-я статья Уголовного кодекса, между прочим, не шутки… Секретарь директора посоветовала ему пойти к Страхову; хотя его и звали Пашей Бесполезным, специалистов он ценить умел.
Академик принял несчастного Иваныча без обычных проволочек.
– Что же это вам приспичило в парке? До дому дотерпеть не могли?
– Пал Ильич, а что же мне было делать, если он встал, окаянный? В нашем возрасте такое нечасто случается…
Посмеялся Страхов, посочувствовал рабочему и отправил в милицию бумагу: мол, отчитали нарушителя общественного спокойствия на собрании, больше не повторится. Инцидент замяли.
Все же нельзя было назвать академика Страхова сухарем, преданным только науке. Его немногочисленные друзья знали, что Павел Ильич – настоящий шестидесятник, ставший таковым еще во времена «физиков и лириков». Он обожал стихи Рождественского, Евтушенко и Самойлова, боготворил Визбора и Окуджаву, мог без конца слушать Клячкина и Берковского, завидовал академику Городницкому, умеющему сочетать занятия наукой с поэзией и песенным творчеством.
И вдруг все в одночасье рухнуло. Не стало той, которая составляла большую часть его жизни, той, которая превратила его из шестидесятника Поля в солидного импозантного мужчину, сохранившего в душе романтику прошедших лет. Они прожили вместе душа в душу более тридцати лет. Детей у них не случилось, и все эти годы он оставался для жены мужем и обожаемым ребенком, требующим непрестанной заботы и внимания.
Четыре года, как ее нет… И теперь профессор Страхов жил, не понимая, зачем это нужно и как ему жить дальше. Он очень изменился: вместо ухоженного, подтянутого мужчины средних лет – почти старик с сероватой кожей, кругами под глазами и погасшим взглядом. Да еще проблемы с зубами появились…